Итак, глава 4, в которой открывается тайна названия, Тамаки впадает в транс, Харухи дважды изображает смирительную рубашку, Хикару палится, Каору матерится, а один знаменитый лайнер отправляется нервно курить в сторонке))
Название: 220,000 лет
Автор: Volian
Переводчик: Рил
Муза: [J]Акустик[/J]-семпай, Meister-сан
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Хикару/Каору
Права: все в этом мире принадлежит Толкиену, Роулинг и японцам. (с)
Разрешение на перевод: получено
Предупреждения и прочее: названия первой и четвертой глав действительно "оборванные": СТОЯ РЯДОМ С (STANDING NEXT TO) и ВСПОМНИ ГДЕ (REMEMBER WHERE THE). Так что это не моя вина)) Еще раз извиняюсь за возможные ошибки в терминологии - я действительно не летала на самолетах(
Здесь можно скачать песню "Clockwatchig" (Jason Mraz), которую поет Хикару.
Предыдущие части: Пролог (1). ОДИН, Пролог (2). И ВТОРОЙ, Глава 1. СТОЯ РЯДОМ, Глава 2. ПЕСОК В БОТИНКАХ, Глава 3. НЕПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ
Глава 4. ВСПОМНИ, ГДЕГлава 4. ВСПОМНИ, ГДЕ
При свете дня аэропорт был шумным, многолюдным местом, но когда все магазины были закрыты, огни притушены, а привычные толпы путешественников отсутствовали, он был совсем иным. Все ворота были уже заперты, кроме одних – последний полет на сегодня – ночной перелет Токио – Сан-Франциско. Небольшая группа людей ждала в огромном зале, и было похоже, что самолет так и останется полупустым. Большую часть пассажиров составляли усталые бизнесмены, сосредоточенно печатающие что-то на своих ноутбуках, хотя была и небольшая группка туристов, беззаботно болтающая около окна, и несколько студентов, тоже усиленно общающихся.
В эту разношерстную компанию затесались и рыжий парень с темноволосой девушкой помладше, которая пыталась не заснуть на плече своего брата. Ее веки опускались, дыхание выравнивалось на минуту или две, когда она уютно устраивалась, прижавшись к боку своего спутника, но мгновением позже вздрагивала, просыпаясь, и начинала тереть глаза, обводя окружающих затуманенным взором, словно беспокоясь, не проспала ли она свой самолет. Ее старший брат оглядывался с нескрываемым возбуждением, но была в его взгляде и скрытая нежность, а в голосе звучала жизнерадостность, когда он тихонько подпевал песне, звучащей в его наушниках – он явно был в хорошем настроении.
«Выброси штопор, отпей из горлышка разбитой бутылки --».
А затем мягкий женский голос, донесшийся из громкоговорителей, разбил атмосферу долгого ожидания. «Начинается посадка на рейс 3265. Пожалуйста, пройдите к воротам 16. Начинается посадка на рейс до Сан-Франциско…»
«Уже пора», сказал Хикару, снимая наушники и заталкивая плеер в рюкзак. «Ау, сестренка, просыпайся», он затормошил студентку, не замечая того, что ее глаза уже широко открыты. «Нам пора садиться».
«Да, конечно», зевнула девушка, поднимаясь со своего места и наклоняясь за сумкой. Хикару обеспокоено посмотрел на нее, когда они направились к регистрационной стойке .
/может в аэропортах это называется как-то по другому, но уж простите, не хватает практики ^^’’/
«Ты в порядке? Еще только десять – чего это ты такая сонная?».
«Ну, я полагаю, то, что я вчера не ложилась до трех утра, пакуя наши сумки, имеет к этому какое-то отношение», сухо откликнулась Харухи, вручая билеты стюарду, который, оторвав контрольные полоски, вернул девушке билеты с вежливым поклоном. «Спасибо».
«Ну, во всяком случае, в самолете ты выспишься, хм?», спросил Хикару. Они шли по коридору к своему самолету, и он не мог не заметить, что глаза у Харухи продолжают слипаться. «А весь день ты была довольно бодрой».
«Это было до того, как кончился мой кофе», сказала Харухи, заворачивая за угол и внезапно останавливаясь, так что Хикару чуть не врезался в нее.
«Что--? ».
Харухи дважды моргнула, а потом широко улыбнулась. «Эй, это ты!».
«О, привет, Хару--».
Но стюарду не судьба было закончить предложение; Хикару, углядев блестящие рыжие волосы и янтарные глаза, тут же бросился на парня с объятьями. Каору вскрикнул, но ухитрился устоять на ногах – хотя это удалось ему только благодаря тому, что он впечатался в борт самолета. «Ауч! Черт, и какого ты делаешь?»
«Каору!».
«Ум, да, это я», рассмеялся стюард, когда Хикару, наконец, его отпустил, потирая шею, смущенный неожиданным нападением. «Нда, это было неожиданно».
«Да уж». Но Хикару не сдержал ухмылки, внимательно оглядывая Каору с головы до ног. «Как, ты не в платье? Я разочаровался в тебя, Као-тян».
«Заткнись». Из толпы, собравшейся за троицей, слышались шепотки, и Каору увидел, как хмурятся особо нетерпеливые путешественники, которым не терпелось попасть в самолет. Он пропихнул своих друзей в дверь и виновато улыбнулся остальным пассажирам. «Давайте, проходите и садитесь уже. Мы еще поболтаем позже, лады? На деле – вот что я вам скажу – садитесь у аварийного выхода, это совсем рядом с отсеком, где я работаю».
«Но мы должны сидеть в 32 ряду», нерешительно сказала Харухи, сверившись с билетами. Каору только хихикнул, забирая у нее сумку и препровождая парочку в другой конец самолета.
«Не беспокойтесь об этом. В рейсах с таким количеством людей большинство садится там, где им нравится. К тому же, по некоторым причинам люди не любят сидеть около крыльев, так что никто не будет против».
«Ну. Раз ты так говоришь…», в голосе Харухи все еще сквозила неуверенность, но она села там, где он сказал, больше не сопротивляясь. Каору открыл верхний контейнер для багажа, закинул туда сумки и обернулся, протягивая руку за рюкзаком Хикару, с приподнятой бровью и кривой ухмылкой, которая заставила что-то неловко сжаться у Хикару в животе.
«Ваши сумки, милостивый сударь?»
«Благодарствую, я сам справлюсь», Хикару кивнул на вход, где некий небезызвестный блондинистый стюард препровождал пассажиров к их местам. «Кстати сказать, похоже, что тебе лучше вернуться к делу, хмм? Ты же не хочешь, чтобы твой братец решил, что ты отлыниваешь от работы?».
«Полагаю, ты прав», Каору остановился, и его улыбка чуть погасла, когда он увидел своего старшего брата. Хикару удивленно моргнул, но выдавил смешок, садясь на свое место.
«Тогда, увидимся позже?».
«Разумеется». И с этим Каору ушел, приветствуя входящих пассажиров, кланяясь им и улыбаясь этой своей смущающей улыбкой. Хикару с трудом оторвал взгляд от парня и запоздало заметил, что его сердце учащенно колотится, хотя он не особо активно двигался в последнее время…Что с ним происходит? Он тряхнул головой и нахмурился, когда странное ощущение в груди не исчезло. Что за черт – словно у него внутри бабочки порхали, а он понятия не имел, почему…
«Эй, сестренка, что-- »
Но ответом ему был только тихий храп. Харухи уже спала.
…
Через, как ей показалось, пять минут, она вздрогнула и проснулась, цепляясь за подлокотники, когда самолет слегка затрясся, попав в воздушную яму. «Ах! Что случилось?». Кто-то накрыл ее одеялом, смутно осознала она, когда ее руки запутались в складках ткани. Вокруг был полумрак – кажется, все предпочли выключить свет и теперь мирно спали. Нет, не все. Две пары золотистых глаз моргнули при ее пробуждении, два голоса хором спросили одинаково участливым тоном:
«О, ты проснулась?».
Глаза Харухи расширились, и она уставилась на эту парочку, недоверчиво переводя взгляд с одного на другого в полном изумлении. В этом тусклом свете они выглядели абсолютно идентичными; только как следует продрав глаза она смогла отличить своего брата от его друга. «Боже мой, как вы это делаете?».
Двое обменялись удовлетворенными улыбками. «Впечатляет, не правда ли? Мы тренировались», самодовольно сказал Хикару, приобнимая Каору за плечи. «Сначала получалось не очень-- »
«--но теперь это довольно ловкий трюк, разве нет?», закончил за него Каору, подмигнув ей. «Мы тут подумали, что если бы мы одевались одинаково, и делали одинаковые прически, люди бы принимали нас за близнецов!»
«И что в этом такого хорошего?», спросила Харухи. Двое моргнули.
«Что ты имеешь в виду?».
«Ну, разве вам не было бы обидно, если бы люди вас путали?».
«Она почти могла видеть, как крутятся шестеренки в их головах, когда их улыбки чуть уменьшились, а глаза чуть сузились. Тем не менее, Хикару попытался обратить все в шутку, хотя было очевидно, что этот вопрос обеспокоил его. «Э, понятия не имею. Ты же можешь нас различить, верно?».
«Ну да. Но уже у Тамаки с этим большие проблемы, помните?», на этот раз Харухи смотрела на Каору, но он не встретил ее взгляд. Хикару заворчал:
«Это потому что он идиот. Знаешь, он тут приходил недавно, когда ты спала, и так и кружил вокруг тебя--».
Самолет снова содрогнулся, и Харухи вскрикнула от неожиданности, заставляя обоих парней вздрогнуть. Каору нерешительно протянул руку, но остановился в нескольких дюймах от ее руки. «Ты в порядке?».
«Самолет просто – ах, дернулся--».
«О. Это просто воздушная яма. Это случается очень часто, ты скоро привыкнешь». Каору поднялся, позволяя руке Хикару соскользнуть с его плеч, поправил галстук и внезапно стал как-то отстраненнее. «Если тебя укачало, я принесу гигиенический пакет или чего-нибудь попить».
«Не думаю… но чего-нибудь выпить бы не помешало», пробормотала Харухи немного встревожено. Она плотнее закуталась в одеяло и вздрогнула. «Может, стакан воды, если тебя не затруднит».
«Сейчас». И Каору начал пробираться по проходу, осторожно, чтобы не разбудить других пассажиров. Харухи зевнула и выглянула в иллюминатор; небо было свинцовым и темным тучи заслоняли океан. Она заметила, что вокруг вообще достаточно облачно. Она не видела ни луны, ни звезд, и по каким-то причинам это беспокоило ее гораздо больше, чем должно было.
Она повернулась к брату, которому, кажется, было неуютно и скучно без Каору. «Как долго я спала?».
Он посмотрел на часы. «Несколько часов. Сейчас час ночи, так что нам осталось лететь еще семь часов».
Харухи подняла бровь. «И почему, в таком случае, ты еще не спишь?».
«Ну, мне же нужно было узнать как дела у Каору, верно?».
Девушка улыбнулась, откидываясь на спинку кресла. «Да уж конечно. Вы двое действительно друг другу нравитесь, да?»
Хикару залепетал: «О чем ты--».
Но его сестра только хихикнула, видя его панику и наклонилась ближе, словно собираясь открыть некий секрет. «Ой, да все в порядке, Хикару. Не надо так смущаться, тут нечего стыдиться».
«Я не ге--», но Харухи оборвала его со своей вечной безмятежной улыбкой.
«Нет я все понимаю. Некоторым просто действительно тяжело заводить друзей, и иногда у них уходит на это куча времени», опершись локтем на подлокотник и пристроив подбородок в ладони, она пронзила его зловеще знающим взглядом, который так противоречил ее словам. Он оказался захвачен врасплох.
«Я рада, что ты наконец нашел того, кому ты нравишься так же, как он нравится тебе. Друзья по переписке, соучастники преступления… такие друзья замечательны».
Хикару застыл. «Подожди… в этом смысле?».
Его сестра бросила не него невинно-любопытный взгляд, который не раскрывал абсолютно ничего. «Каком смысле?».
«Умм, забудь».
Вот тогда вернулся Каору, с бутылкой воды в руке и странной печалью во взоре. Так или иначе, он был уже вполне жизнерадостным, вручая Харухи ее заказ и уютно устраиваясь в кресле рядом с Хикару, словно никуда и не уходил. «Тебя стало лучше? Может, вы хотите чего-нибудь еще?».
«Нет, спасибо», Харухи открыла бутылку и отхлебывая воды. Каору посмотрел на Хикару, но тот неопределенно мотнул головой и продолжил уныло пялиться в иллюминатор, переваливая то, что выдала его сестрица.
«Ну, если надумаете перекусить, только--».
Каору был прерван еще одним конвульсивным толчком самолета; этот бы настолько сильным, что Каору едва не слетел со своего кресла – он был не пристегнут. Харухи взвизгнула, когда бутылка выскользнула у нее из рук. К счастью, она подняла ее прежде, чем она укатилась, хотя Хикару оказался изрядно залит водой.
Внезапное движение самолета не прошло незамеченным и среди других пассажиров. Многие были разбужены и теперь сидели что-то бормоча себе под нос и протирали глаза. Пара тревожно шепталась, глядя в иллюминатор на мрачные небеса под ними. Где-то, еще дальше от них, расплакался ребенок.
«Это просто воздушная яма, совершенно нет причин для волнения», спокойно сказал Каору, вставая. Тем не менее, Хикару заметил, что его движения слишком резки, а голос немного напряжен. «Это часто случается, особенно во время транстихоокеанских рейсов. Тихий океан довольно беспокойный».
«Хотя, наш перелет в Японию был действительно спокойным», слабо сказала Харухи, закручивая крышку своей бутылки и вцепляясь в пластиковую поверхность побелевшими пальцами. «К-Каору, а что если-- », она не смогла заставить себя закончить предложение, но стюард прекрасно ее понял. Каору хихикнул, перегибаясь через проход, чтобы успокаивающе погладить взъерошенные волосы Харухи.
«О, неужели ты так испугалась? Не волнуйся! Часто слышишь всякие ужасы о крушениях самолетов, но на самом деле, они очень редки», его губы застыли в успокаивающей улыбке; затем его губы разомкнулись, выпуская тихий смешок, когда Каору выпрямился, прижимая палец к щеке и задумчиво глядя в потолок. «Люди имеют дурную привычку считать, что полеты непременно связаны с риском, хотя на самом деле это один из самых безопасных видов транспорта. Автомобили, например, разбиваются гораздо чаще, чем самолеты».
«Да, полагаю, это правда», пробормотала Харухи, хотя ее тело все еще было напряжено и глаза беспокойно метались из стороны в сторону. Каору заметил это и обвиняющее щелкнул языком.
«Ты мне не веришь, верно?». Харухи нахмурилась, но не стала опровергать обвинение. Хикару выдавил озорную улыбку и приобнял свою сестру, трепля ее за щеку свободной рукой.
«Она просто постоянно беспокоится, вот и все».
«Чья бы корова мычала!», с жаром ответила девушка, тщетно пытаясь освободиться из объятия Хикару. «Кто по-твоему на себе волосы рвал когда мы сюда летели три месяца назад?»
«Что ты имеешь в виду под «волосы рвал»? Я никогда --»
Каору прервал отповедь Хикару, в зачатке давя то, что могло стать полномасштабной братско-сестринской ссорой. «Хикару, то, что твоя сестра нервничает, нормально. Просто это немного… немотивированно. Есть шанс, что ни ваши дети, ни дети ваших детей не попадут в авиакатастрофу. Я много читал об этом, правда – хотите услышать кое-что интересное?».
Брат с сестрой синхронно кивнули и внимательно слушали дальнейшую речь Каору. «Согласно статистике, если человек будет каждый день летать на самолете – семь полетов в неделю, 356 полетов в год – пройдет примерно 220,000 лет, прежде чем он попадет в катастрофу с летальным исходом. Ну сами подумайте – это ваш второй полет за три месяца, и вы еще волнуетесь? А каковы шансы? Практически нулевые».
«Правда? Рад это слышать», усмехнулся Хикару, наконец отпуская свою сестру, которая с облегчением отодвинулась, нахмурившись. «Я имею в виду, не то чтобы я об этом волновался, но все же», добавил он быстро.
«Двести двадцать тысяч лет, да?», повторила Харухи. «Ну, это не так уж плохо. Спасибо, Каору».
«Хех. Я просто должен был прояснить ситуацию, вот и все», с облегчением сказал стюард, спрятав улыбку, когда увидел, как цвет возвращается к побелевшим пальцам Харухи. Однако, напряжение вернулось в, казалось бы, только что разрядившуюся атмосферу, когда самолет подвергся еще одной серии толчков; и хотя они были заметно слабее предыдущего, все непроизвольно вздрогнули. Каору первым пришел в себя – он с трудом заставил себя засмеяться, потуже затягивая ремень, пристегивавший Хикару к креслу, заставляя того напрячься, когда дышать стало чуть труднее. «Хотя, должен признать, что этот полет несколько более тряский, чем обычно».
«Может, тебе стоит пойти спросить у пилота, в чем дело?», осторожно предложила Харухи.
Каору моргнул, неловко потирая шею. «Не думаю, что это необходимо, но если ты думаешь, что стоит…?»
Темноволосая девушка колебалась лишь мгновение, прежде чем кивнуть. Каору пожал плечами, и со словами «Ну хорошо», повернулся на пятках и был таков. Хикару повернулся к сестре, чувствуя себя непривычно раздраженным: «А ты не зря его тут гоняешь?».
«Ну, он же не против, верно?», сказала в свою защиту Харухи, заворачиваясь в свое одеяло как в кокон. «Хотя», ее голос стал заговорщицки тих, так что Хикару едва слышал ее сквозь гул мотора: «называй меня дурой, называй меня трусихой, но у меня нехорошее предчувствие. Нутром я это чувствую. И не говори мне, что ты этого не чувствуешь».
Хикару хотел засмеяться или раздраженно вздохнуть, но Харухи выглядела такой серьезной, что он только нахмурился. Самолет продолжал бороться с воздушными потоками, и Харухи дергалась при каждом толчке. Ее брат ерзал на сидении и ждал, когда вернется Каору с его уверенным голосом и сияющей улыбкой. Он склонил голову набок.
«Извини».
Но Харухи не ответила своим обычным «Все в порядке». Вместо этого, она была поглощена открывающимся за иллюминатором видом – тучами, которые внезапно приняли слишком знакомую, слишком пугающую форму.
…
Тамаки примостился на узком сидении как раз около кабины пилота, но даже не заметил появления в поле зрения своего брата, продолжая вертеть в руках головоломку из металлических колец. Каору замер, с интересом оглядывая своего старшего брата – странно, француз всегда был парнем энергичным, и внимание он концентрировал плохо, и вот теперь он так увлекся маленькой игрушкой, что даже не заметил присутствия Каору.
«Что это?».
Наконец блондин оторвался от своего занятия. Хотя, он только скользнул по Каору пустым взглядом и вернулся к своей игре. «Головоломка с кольцами. Мне их дали в подарок в супермаркете, в который мы зашли перед этим полетом. Они удивительно… увлекательны… ах!», звякнув, два кусочка разъединились, и Тамаки смерил свою работу самодовольным взглядом. «Я это сделал».
Каору хмыкнул, разглядывая металлическую штуковину. «Хм. Я понятия не имел, что ты любишь головоломки, братец».
«По правде сказать, я этого тоже не знал», честно признался Тамаки, бросая колечки в карман. «А что, собственно, ты здесь делаешь? Я думал ты дежуришь в задней части самолета».
«Один из пассажиров беспокоится из-за воздушных ям, в которые мы постоянно попадаем», сказал Каору, тщательно подбирая слова, чтобы ненароком не упомянуть имя Харухи. Возможно, что Тамаки забыл о ней в своем странном, вызванном головоломкой трансе, и Каору не собирался будить лихо, пока оно тихо. По каким-то причинам, он был просто поражен этой похожей на парня девушкой. «Она хотела узнать, все ли в порядке с пилотом». Он задумался, награждая своего брата с некоторой долей подозрения, когда ему кое-что пришло в голову. «А ты разве не заметил всех этих толчков?».
«Собственно говоря, нет», моргнул Тамаки, смущенно проводя рукой по волосам. «Наверное, я был слишком увлечен этими кольцами».
«Ты меня пугаешь. А что, если кто-то из пассажиров звал тебя, а ты не услышал?».
«Ну кто будет звать меня так поздно ночью?», фыркнул Тамаки: «Или, я должен сказать, так рано утром? В любом случае, ты вроде собирался поговорить с пилотом. А я посмотрю, смогу ли я соединить эти штуковины обратно». С этими словами он вытащил свои колечки из кармана и снова начал вертеть их в руках, чуть высунув язык и нахмурив брови от сосредоточенности. Каору был несколько сбит с толку странным поведением брата, но Тамаки вечно были всякие заскоки, так что он только пожал плечами и открыл дверь кабины пилота.
Пилот изучал приборную доску, но оторвался от своего занятия, услышав, что дверь открылась, и смерил стюарда взглядом своих маленьких глаз. «Да, в чем дело?».
Каору вежливо кашлянул. «Извините, что вас беспокою. Один их пассажиров встревожен воздушными ямами, в которые мы постоянно попадаем. Что-нибудь не так?», его взгляд скользнул по мерцающим экранам и рычагам, и пальцы его рефлекторно дернулись.
Лицо пилота смягчилось, он вздохнул, отбрасывая с лица челку. «Да нет, все в порядке. Просто мы попали в один из знаменитых тихоокеанских штормов, только и всего. С прогнозом погоды были какие-то проблемы, так что я не знал, что он приближается. Я пытаюсь набрать достаточную высоту, чтобы мы спокойно летели над штормом, но дело пока идет довольно туго. Эти ветра сильнее, чем я думал», он потер переносицу, закрывая глаза и тяжело вздыхая, прежде чем мрачно продолжить. «То, что я такой уставший тоже не особенно помогает».
«Правда? Я думал, вы, парни, привыкли к ночным перелетам», прокомментировал Каору, подкрадываясь к приборной панели. Высотомер тревожно мерцал, заметил он, но затолкал сверлящее беспокойство подальше – пилот, кажется, не заметил.
«Я не привык. Человек, который должен был вести этот рейс, умер от сердечного приступа. Я его просто заменяю, и я никогда раньше не вел ночной рейс». Он с чувством зевнул и затуманенными глазами посмотрел на приближающиеся огромные тучи. «Я только этим утром прилетел с Гавайев, так что это, наверное, сказывается нарушение биоритмов».
«Аа. Сочувствую. Могу я… чем-нибудь помочь?».
«Хотел бы я кофе», признался пилот, «но сомневаюсь, что оно у нас есть».
Каору покачал головой. «Нет, простите. Клиенты будут недовольны, если обольются им. Из этого может получиться что-нибудь наподобие той тяжбы с МакДональдс ».
/знаменитый судебный процесс, названный "Дело о кофе Макдональдс", разгорелся после того, как в феврале 1992 года 79-летняя женщина Стелла Либек из штата Нью-Мексико получила ожог третьей степени от горячего кофе. Она подала в суд, который постановил выплатить ей $2,9 миллиона. Эта сумма впоследствии была сокращена до $640 тысяч./
«Тогда, может, пива?».
Стюард немедленно извлек требуемую жидкость из холодильника, и вручил банку пилоту, отстраненно глядя, как он открывает ее. «Вы уверены, что вам стоит сейчас пить?».
«Я поставил самолет на автопилот. Мне в любом случае нужно передышка», сказал пилот, отхлебывая из банки. «Автопилоты в наши дни так совершенны, что некоторые недоумевают, зачем вообще нужны люди-пилоты».
«Что? Всегда будут нужны--».
Особенно сильный порыв ветра хлестнул самолет, резко толкая его вправо. Каору вскрикнул, когда его швырнуло в сторону; он врезался в стену и услышал несколько угрожающий писков – его тело разбило несколько особо хлипких приборов. Но времени думать о боли не было – он в ужасе смотрел, как банка с пивом вылетает из рук пилота. Мужчина отчаянно попытался поймать ее, но было уже слишком поздно. Банка упала на приборную панель, и жидкость полилась на механизмы. Пилот и стюард могли только беспомощно смотреть, как гаснут экраны, тухнут огоньки и летят искры, потому что все приборы основательно коротнуло. Каору почувствовал, как сжался его желудок, когда пол слегка накренился, и он понял, что они уже теряют высоту. Следующие его слова как нельзя более четко выразили всю глубину ситуации.
«Ну все, пиздец».
…
Каору не было дольше, чем он ожидал, и Хикару решил снова вытащить свой плеер, чтобы хоть как-то скрасить скуку. Однако, его сестра не дала ему этого сделать.
«Харухи, я бы предпочел, чтобы ты меня отпустила», сказал Хикару, стараясь звучать как можно безразличнее. На самом деле, он был несколько обеспокоен. Харухи не особенно любила всяческие прикосновения, но сейчас она так вцепилась в Хикару, что он почувствовал себя так, словно на него надели смирительную рубашку. Она также была не слишком нервной, и все же продолжала дергаться от малейшего шороха. «Что с тобой такое?».
«Разве ты этого не слышал?», ответила она вопросом на вопрос. Хикару озадаченно моргнул.
«Что слышал? Что тут можно услышать, кроме гула мотора--», Харухи перебила его вскриком, вцепившись в его руку еще сильнее, заставляя его поморщиться. «Ох – что--?»
«Гр-гро--», стучала зубами Харухи, но так и не смогла ответить. Послышался громкий раскат грома, перекрывший на миг даже постоянный шум мотора, и Харухи зажмурилась, приплющиваясь к боку своего брата. И Хикару понял. Харухи была спокойной девушкой, ее трудно было вывести из равновесия. Она была практически бесстрашной, и, не моргнув и глазом, могла пережить встречу с сороконожкой, призраком или змеей. Но у нее была одна слабость…
Хикару, несмотря на слабые протесты Харухи, приподнял шторку, закрывавшую иллюминатор. Небо было таким же черным как раньше, но Хикару немедленно заметил бледные вспышки молний, разрывающие тучи под ними. Гроза. Он снова опустил шторку и опустил взгляд, чтобы увидеть Харухи, прячущую лицо у него на плече, со слезами, проскальзывающими меду плотно сжатыми веками. «Эй», начал он неловко, пытаясь плотнее закутать дрожащую сестру в одеяло. «Все в порядке. Мы летим над ней. С тобой все будет хорошо».
«Нет…», прошептала Харухи, «Разве ты не слышишь?»
«Слышу что?», спросил Хикару, пытаясь разобрать ее тихий голос за гудением самолета и раскатами грома.
«Он… становится громче».
…
«Самолет падает».
Эти слова снова и снова эхом отдавались в голове Каору. На долгое мгновение, он мог только неверяще смотреть, как пилот все борется с рычагами. Мужчина с досадливым возгласом обернулся, хотя его руки продолжали сражение с неисправными механизмами.
«Иди, скажи пассажирам, чтобы они приготовились к аварийной посадке! Ты знаешь что делать – живо! Я попробую удержать его настолько ровно, насколько смогу».
После этой команды стюард немедленно поспешил к выходу из кабины пилота. Он колебался только миг, положив руку на дверную ручку, но отчаянный крик пилота – «Иди!», наконец вышиб его из двери, под испуганные взгляды пассажиров. Каору сглотнул комок в горле, и направился к проходу между креслами, пытаясь устоять на ногах, когда самолет продолжил трястись. Все вокруг него начали обеспокоено переговариваться».
«Послушайте!», закричал он, складывая руки рупором, чтобы его услышали все. «Самолет падает. НЕТ – ЗАТКНИТЕСЬ ВСЕ!», начала подниматься вполне ожидаемая паника после его судьбоносного объявления, ему же нужно было, чтобы его услышали: «Сохраняйте спокойствие! Следуйте моим инструкциям; мы справимся с этим, но вы должны слушать меня!».
В случае катастрофы, естественный инстинкт толпы – поддаться панике. Без направляющего голоса, невежественное стадо могло только сеять вокруг разруху в отчаянных попытках выжить. Но теперь, когда команды были даны и направления указаны каким ни на есть лидером, группа была вынуждена замолчать.
«Под вашими сидениями есть спасательные жилеты», объяснил Каору, выдергивая один из-под ближайшего кресла, чтобы подтвердить свое высказывание. «Возьмите их и наденьте, но не надувайте их! В самолете не достаточно места. Оставайтесь на своих местах, отстегните ремни безопасности, и сядьте в безопасную позицию. Нагнитесь – вот так – и защитите шею и голову руками – да, так».
Ветер дико завывал, пытаясь растерзать самолет снаружи. Каору бросил взгляд в иллюминатор. Небо было темным и свинцовые тучи клубились вокруг самолета, полностью окутывая его своей серой массой. Сверкнула молния, тускло осветив ближайшие тучи и вызвав несколько вскриков из взвинченной толпы. Стюард с трудом оторвал взгляд от грозного зрелища и поспешил к аварийному выходу, где сидели Хикару и Харухи, глядя не него расширенными глазами.
«Каору, ты не--?!», закричала Харухи, но стюард оборвал ее, выдергивая из-под ее кресса спасательный жилет. Он бросил его в руки девушки.
«Давай, надевай, у нас нет времени».
«Но--».
«Просто сделай это», отрезал Хикару, наклоняясь, чтобы достать свой спасательный жилет. Его глаза распахнулись еще шире, когда его пальцы сомкнулись на… пустоте. Отделение было пустым – он поднял взгляд на Каору, который тут же понял, в чем дело и чертыхнулся. Помедлив секунду, Каору снял собственный спасательный жилет, неловко натягивая его на Хикару.
«Вот, возьми этот. Не вставайте со своего места, просто приготовьтесь к удару».
«Но тебе тоже нужен один!», Хикару протестовал даже когда Каору уже затягивал на нем ремни.
Каору только коротко улыбнулся ему, еще раз проверив спасательный жилет. «Обо мне не беспокойся, я хорошо плаваю». Уголком глаза он видел, как Тамаки пытается успокоить пассажиров у другого аварийного выхода, его обычно счастливое выражение лица сменилось жутковатой серьезностью. Он снова сфокусировался на бледных лицах Хикару и Харухи, и указал на аварийный выход. «Так, мне нужно торопиться, слушайте внимательно. После столкновения нам нужно будет эвакуироваться – откройте люк, нажав на красный рычаг. Надувной трап должен будет появиться автоматически, как только вы откроете дверь, но если этого не произойдет, под дверным проемом есть желтая петля, дернете за нее – трап должен будет появиться». Он подумал, не упустил ли чего-нибудь. «Спасательные шлюпки будут автоматически выброшены из бортовых отсеков – заберитесь в одну из них, как только вы выберетесь из самолета – вы вне опасности».
«Разве ты не останешься с нами?», отчаянно спросила Харухи, видя, что Каору снова собрался уходить.
«Я должен помочь остальным», прокричал Каору в ответ. Харухи дернулась, словно собиралась схватить его за запястье, но остановила себя. Хикару положил руку ей на спину и надавил, заставляя ее принять безопасную позу, укладывая ее руки так, чтобы они защищали шею.
«Хикару», прошептала она, и когда он посмотрел на нее, он увидел, что глаза у нее широко распахнуты от страха, все тело дрожит, шокированное выражение лица было как у всякой женщины, которая знает, что конец близок и абсолютно ничего не может с этим поделать.
Хикару открыл рот, чтобы ответить ей, хотя он отчаянно не знал, что сказать, но тут самолет врезался в воду, его мир раскололся на части, и больше он не мог думать ни о чем.
…
Тамаки зашипел, поднимая с того места, куда его отшвырнуло толчком столкновения. Голова заныла – он, наверное, ударился о стену – но француз проигнорировал боль насколько смог и, спотыкаясь, направился к аварийному выходу. Ноги слушались его не слишком хорошо, что вполне объяснялось тем, что они были в неудачной позиции прижаты под телом после столкновения.
«Вы в порядке?», спросил он стоящий у выхода пассажиров. Когда они кивнули, он протянул руку, чтобы открыть дверь, но был тут же вынужден схватиться за ближайшее кресло, чтобы устоять на ногах, когда самолет резко накренился. Тревожные крики усугубили паническую атмосферу, но вопль Тамаки «ТИХО!» смог заставить толпу заткнуться. Блондин посмотрел в иллюминатор, потрясенный тем, что увидел снаружи.
Над уровнем шторма погода была достаточно тревожной, но она ничего общего не имела с тем катастрофическим размахом, который ждал их в море. Дождь потоками хлестал с небес, барабаня по обшивке самолета в постоянном угрожающем ритме. Исполинские волны, некоторые из которых сильно превышали высоту в десять футов, вздымались из темного океана, качая самолет в своих смертельных объятьях. Гром продолжал рокотать, а вспышки молний неровной чередой высвечивали всю чудовищную панораму.
Тамаки глубоко вдохнул, отводя взгляд и концентрируюсь на испуганных лицах людей вокруг него. Мгновение тишины, в котором стюард пытался понять, что нужно сказать, и Тамаки приказывает: «Откройте дверь».
«Вы, должно быть, шутите!», закричал кто-то из пассажиров. «Вы хотите, чтобы мы вышли ТУДА?». Среди пассажиров слышались шепотки, когда они один за другим выглядывали в иллюминаторы и отшатывались от зрелища, которое в них видели. Тамаки стиснул зубы и вперился взглядом в толпу.
«Молчать!», прорычал Тамаки, пытаясь вновь завладеть вниманием пассажиров. «Мы не можем остаться в самолете – он скоро утонет. Нам нужно выбраться из него. Послушайте, я пытаюсь помочь вам, и вы должны подчиниться, если хотите выжить. А теперь… откройте дверь. Давайте».
Толпа начала следовать его приказам, хотя и с осторожностью. Тамаки внимательно наблюдал за процессом и удовлетворенно кивнул, увидев, что аварийный выход открыт и что большой желтый трап развернулся. Торопливый взгляд удостоверил его, что спасательные шлюпки уже ненадежно покачиваются в футе от резинового ската. Его желудок сжался от этого зрелища – все же это были не самые надежные судна, и они явно не были предназначены для странствий в шторм. Но их яркая окраска поможет спасателям заметить их, и это лучшее, что у них есть…
«Хорошо, не бросайтесь к выходу сразу», повысил голос Тамаки, так, чтобы все в самолете могли его слышать. «Прежде всего, леди должны удостовериться, что на них не надеты высокие каблуки – шпильки могут проткнуть шлюпки. Далее, прежде чем прыгнуть на трап, обязательно надуйте свои спасательные жилеты. Не делайте этого в самолете!», жестко предостерег он, видя, что несколько особо нервных пассажиров потянулись к петлям на своих жилетах. «Третье, не берите с собой никаких вещей! Мы не можем брать лишний груз – нам повезет, если спасем свои жизни. Если это необходимо, возьмите одеяло, но не больше». Он остановился, когда очередная волна ударила в борт самолета, поморщился, прижимая руки к свежим синякам на боках – толчок мигом вышиб из него весь воздух, и он был почти благодарен, когда услышал звенящий от напряжения голос другого стюарда, обращающийся к нему. Это должен быть Каору.
«Вы нас слышали. Приготовьтесь!».
Пару секунд никто не двигался. Наконец, несколько самых храбрых пассажиров подошли к аварийному выходу, задержавшись только на миг, чтобы надуть свои спасательные жилеты и выкатились наружу. Тамаки смотрел им вслед с непроизвольным напряжением в глотке – он надеялся, что они все сделали правильно. Все стюарды тренировались на случай непредвиденно-экстремальных ситуаций, но все же… Тамаки должен был признать, что между тренировкой и жизнью была колоссальная разница.
Он выдохнул, только сейчас заметив, что задерживает дыхание, когда первые его подопечные оказались в безопасности в спасательных шлюпках. Словно воодушевленные их успехом, начали нерешительно покидать самолет, хватая одеяла и обматывая их вокруг плеч и шеи – хоть какая-то защита от порывов ветра и штормового дождя. Люди в шлюпках уже тряслись от холода, прижимаясь друг к другу. Он прилип к иллюминатору, надеясь увидеть Каору или Харухи или ее брата.
Проблема с волнами была в том, что они продолжали отталкивать шлюпки от самолета. Те, кто спустился раньше других, уже были на довольно приличном расстоянии, но у Тамаки немного отлегло от сердца, когда он увидел, что все сидящие в шлюпках облачены в спасательные жилеты и цепляются за ручки на бортах шлюпок. Несмотря на выражения явного ужаса, они были в относительной безопасности. Тем не менее, путешественники, которые продолжали покидать самолет, сталкивались с некоторыми трудностями, когда, съехав по трапу, они пытались попасть в шлюпку. И хотя люди в шлюпках изо всех сил старались удержать лодки у ската, Тамаки видел, что их усилия практически бесполезны.
Тамаки носился по проходу, помогая пассажирам надуть их спасательные жилеты, раздавая одеяла, а иногда и упаковки с едой или бутылки воды. Иногда ему приходилось отвлекаться, чтобы вцепиться во что-нибудь и устоять на ногах, когда очередная волна врезалась в борт. Он непрерывно действовал, не позволяя себе расслабиться ни на миг, хотя несколько мгновений он иногда тратил на то, чтобы выглянуть в иллюминатор, оглядывая людей в шлюпках – не мелькнут ли где рыжие волосы. Он надеялся, что с его младшим братом все в порядке. Каору должен был позаботиться о пассажирах в кормовом отсеке самолета, так же, как Тамаки помогал пассажирам носового отсека, так что они могли просто не сталкиваться в проходе. Тем не менее, Тамаки не мог удержаться от беспокойства о брате – он знал, что Каору вполне может позаботиться о себе, но…
Все меньше людей оставалось в самолете, и Тамаки решил, помогая перепуганной девушке прыгнуть на трап, что скоро придется прыгать ему самому. Он в последний раз оглядел проход, немного ошеломленный, и вцепился за спинку кресла, чтобы сохранить равновесие под ударом очередной волны. Он мог видеть все уменьшающуюся очередь у аварийного выхода, но все сидения уже были пусты, и большинство пассажиров уже было в безопасности в спасательных шлюпках.
Самолет вновь вздрагивает; Тамаки вскрикивает, ударяясь о подлокотник, но почти мгновенно вскакивает на ноги, и стонет, чувствуя еще один намечающийся синяк на ребрах. Все, пора идти. Он пробрался по проходу между креслами к ближайшему трапу. Собрав волю в кулак и надув спасательный жилет, он шагнул наружу.
Пару секунд спустя он обнаружил, что множество рук втягивают его в шлюпку. «Спасибо», выдохнул Тамаки, поразившись про себя тому, как слажено все стали действовать. Ничто так не сплачивает людей как катастрофа. «Вы все в порядке?».
Как он мог видеть, все были настолько в порядке, насколько это вообще возможно в подобной ситуации, учитывая успешную эвакуацию из тонущего самолета, и тот факт, что они все еще находятся в эпицентра тихоокеанского шторма. Немного успокоенный немногочисленными кивками, Тамаки сосредоточился на других шлюпках. Его сердце забилось быстрее, когда он заметил шлюпку, в которую грузились из соседнего выхода.
Он не был точно уверен в том, какие отношения были между его братом и этим странным двойником – Хикару. Он знал, что они почти идентичны, и что когда они стоят бок о бок, у него возникают большие проблемы с тем, чтобы отличить их друг от друга. К стыду своему, он должен был это признать. В конце концов – он рос вместе с Каору – что он за брат, если не может отличить своего ближайшего родственника от незнакомца? Он заметил, что Каору стал говорить с ним немного неуверенно, с того самого раза, когда он встретился с Хикару на пляже. В тот день между ними встала едва ощутимая стена; было ясно, что Каору обижен неспособностью Тамаки узнать собственного брата, и все же…
В той шлюпке был рыжеволосый парень, опасно перегнувшийся через борт, чтобы вцепиться в трап и позволить последним пассажирам сесть в шлюпку. Тамаки смотрел, пульс стучал у него в ушах, и он совершенно не сомневался в том, что это Каору. И в тот момент, он не желал ничего, кроме возможности оказаться в той шлюпке и втащить своего брата в безопасность. Да забудь ты об этих пассажирах, о чем Каору только думает, так высовываясь из шлюпки? И какого черта на нем нет спасательного жилета?
Большая волна внезапно качнула утлую лодочку, отбрасывая всех ее пассажиров к одному борту, так, что некоторым пришлось вцепиться в своих товарищей, чтобы не вылететь в море. Тамаки встревожено вскрикнул, глаза его были прикованы к Каору, который покачнулся от этого удара. Его руки соскользнули с резиновой поверхности трапа, и Тамаки увидел, как золотые глаза расширились, когда парень пытался вскарабкаться обратно в безопасность шлюпки, но движущая сила волны была слишком велика, и было уже слишком поздно. С удивленным вскриком, Каору выпал за борт.
«КАОРУ!». Тамаки понял, что это он выкрикнул имя своего брата, бросаясь вперед, собравшись нырнуть в воду и вытащить оттуда Каору, но кто-то стиснул его запястье и оттащил от борта шлюпки.
«Не надо!»
«Какого черта ты делаешь?!», завопил Тамаки, пытаясь вырваться, как сумасшедший стремясь к морю. «Проклятье, отпусти! Там мой брат! Там мой брат!».
«Я знаю!», отчаянно сказала Харухи, еще крепче вцепляясь во француза, пытаясь удержать его в лодке. «Но ты не можешь нырять туда, не можешь!».
«Заткнись!», рявкнул Тамаки, поворачиваясь к девушке, его лицо дергалось от безумной ярости. Харухи застыла под его взглядом – его обычно лучистые голубые глаза были сужены от бешенства, почти превратившись в щелки. Тамаки на секунду замолчал, узнав ее, и его лицо мгновенно смягчилось. «Харухи, отпусти меня – там мой брат, там Каору, я должен--».
«Нет!».
Каору продолжал пытаться вернуться в лодку, но волны упрямо тянули его вниз. Без поддержки спасательного жилета, он с трудом держался на поверхности. Он действительно был хорошим пловцом, но одежда стесняла его движения, а бороться с беспокойным океаном было слишком сложно. Тамаки издал какой-то мучительный стон, и возобновил попытки вырваться из захвата Харухи. «Каору! КАОРУ!».
Но Тамаки был не единственным, кто заметил падение Каору. Еще один человек встал, стискивая кулаки. Хикару редко думал, прежде чем что-то сделать, и у него почти никогда не находилось времени, чтобы просчитать варианты – он просто действовал. Однако, несколько совершенно четких мыслей промелькнуло у него в голове, когда он увидел Каору в океане.
Первое: там, в воде, действительно был Каору. Каору, которого он при их первой встрече принял за девушку, Каору, который совершенно не умел строить замки из песка, Каору, который заставил его постоянно проверять почту в ожидании ответа. Каору, с его смущающими улыбками и мягким смехом, который в данный момент сражается за свою жизнь в воде.
Второе: на Каору нет спасательного жилета, потому что он отдал свой Хикару. Который в безопасности сидит в шлюпке, пока Каору отчаянно пытается не утонуть.
Третье: Харухи уже занята удерживанием Тамаки.
Хикару действовал. Он не заметил, как закричала Харухи, услышав плеск, или как их с Тамаки роли внезапно поменялись, и теперь француз пытается удержать ее от того, чтобы она не прыгнула следом за братом. Он, однако, заметил, что вода холодна, как лед, и соль жжет его глаза, но это не имело никакого значения, потому что Каору был в каких-то двадцати метрах от него, и если Хикару доплывет до него…
«Као--», начал он, но вода захлестнула его с головой, и он закашлялся, когда жидкость попала ему в рот, обжигая солью глотку. Если подумать, пытаться говорить и плыть одновременно – не лучшее, что он мог сделать, но здравый смысл никогда не был коньком Хикару. Он сделал еще одну попытку. «Каору!». Было удивительно трудно удержаться на поверхности, даже в спасательном жилете, и волны продолжали отталкивать его от цели. Хикару не плавал со… старшей школы, пожалуй, и он чувствовал, как быстро его покидают силы. Тем не менее, он продолжал плыть в сторону своего друга.
Каору все пытался подплыть к лодке, но волны продолжали относить его все дальше. Время от времени он уходил под воду, когда его накрывало особенно большой волной, и Хикару проводил несколько секунд бешено стремясь к месту, где последний раз его видел, прежде чем он все-таки выныривал, хватая ртом воздух и изрядно ослабев. Его глаза были крепко зажмурены, чтобы в них не попала вода, но когда он наконец их открыл и посмотрел на Хикару, они были расширенными и отчаянными, янтарными с красными вкраплениями.
Хикару подплыл ближе, и Каору попытался заговорить, поморщившись, когда морская вода попала ему в рот. «Хикару, какого--»
«Не разговаривай просто--», Хикару состроил гримасу и сплюнул воду, продолжая, «держись за меня». Он протянул руку, и почувствовал невероятное облегчение, когда руки Каору сомкнулись на его руке. Он подтащил парня поближе к себе, обвивая рукой дрожащие плечи Каору и бросаясь обратно к уже отдалившимся шлюпкам. Его сердце замерло, когда он увидел, как далеко они теперь – и когда они только успели так отдалиться? Он тщетно греб в сторону ярких шлюпок, но их желтые пятна уже скрывались в тумане, застилающем море вокруг них. Дождь продолжал литься на двух обессиленных парней, капли стекали по их лицам как слезы.
«Хикару», тихо сказал Каору, хватая его свободную руку. Хикару понял – его силы были почти на исходе, и пытаться догнать шлюпки теперь бессмысленно, особенно если учесть, что их больше не видно. Он застонал, но перестал сражаться с волнами, вместо этого еще теснее прижимая к себе Каору обеими руками, надеясь, что его единственного спасательного жилета будет достаточно, чтобы удержать их на плаву, когда он сдался на волю стихии, позволяя тихоокеанскому шторму нести их, куда ему вздумается.