«Взаимопонимание»/ «Яичница с помидорами»
Автор: C.J.Jolly
Пейринг: отгадайте с трех раз? Разумеется, Тамаки-Харухи
Рейтинг: ничего неприличного.
Жанр: романтика с примесью юмора
Примечания: не владею ничем, даже разумом. Простите.
Фанфы нашла в папочке с остальными попытками написать что-то стоящее… Перечитала, кое-что поправила и выдаю вам на суд)
"Взаимопонимание"«Взаимопонимание»
a/n^
(Мей - подруга Харухи, персонаж из манги, в аниме ее не было. в общем, это не страшно, но вот, если интересно, ее портретец: http://static.diary.ru/userdir/1/2/3/4/123463/32107051.jpg)
+
- Нет!
– Да!
- Нет!
- Ну Хаарухии!!! – проныл Тамаки. – Ну пожалуйста! Папочка очень хочет!... Нет, мне это просто жизненно необходимо!!!...
На минуту девушка заколебалась, уперев свирепый взгляд в Короля Гостевого Клуба.
- При одном условии, семпай.
- Все, что угодно! – Просиял Тамаки, расплывшись в блаженной улыбке.
- Больше. Никогда. В жизни. Не заставляй. Меня. ЭТО. Делать! – четко произнесла Харухи.
Тамаки кивнул.
- Одного раза вполне достаточно. Только чтобы от всего сердца!...
Харухи обреченно воздохнула, посмотрела на Тамаки, все еще надеясь на то, что его задумка оказалась просто очередной бредовой идеей, но не получила этому никаких доказательств.
- Что я должна сделать? – спросила она.
Тамаки почему-то повернулся к Хитатчинам:
- Хикару! Каору!
Те плутовато ухмыльнулись. Хикару извлек из кармана ярко-красную помаду. Харухи поморщилась и хотела было снова запротестовать, но было поздно. Пока один из близнецов держал ее руки (на всякий случай), другой деловито намазал ее губы помадой.
Закончив стратегические приготовления, близнецы отскочили. На передний план снова выдвинулся Тамаки.
- Целуй! Целуй! – радостно скомандовал он.
Харухи ответила ему убийственным взглядом, полным раздражения и ненависти, но все же взяла белую повязку у него из рук, поднесла ее к губам и оставила яркий отпечаток.
Тамаки воскликнул что-то по-французски. Что-то невероятно счастливое и довольное, выхватил из ее рук повязку и быстро повязал ее на голову.
- Теперь, моя милая Харухи, этот талисман поможет мне подготовиться к выпускным экзаменам гораздо лучше, потому что я буду уверен, что твоя любовь окажет мне нужную поддержку в трудный момент! – заявил он, делая порыв обнять ее.
Но Харухи вовремя отступила назад и фыркнула:
- Про какую любовь ты говоришь, семпай? - прежде чем скрыться в уборной.
Хитатчины разразились ехидным смехом и, подхватив сумки, направились к выходу.
Тамаки, поборов таки в себе желание забиться в темный уголок, двинулся к Кейе, сидевшему в другом конце клубной комнаты перед помигивающим экраном ноутбука.
- Знаешь, мамочка, Харухи просто чудо! – вздохнул Тамаки, стягивая с головы повязку.
- Я рад, что ты это понял, - сухо отозвался Кея, не поднимая глаз.
- Я так сильно ее люблю, нашу дочку! – воскликнул Тамаки и, не заметив удивленного взгляда Кеи, упорхнул к двери.
Серый Кардинал Гостевого клуба приподнял одну бровь.
- Уже лучше, папочка, - хмыкнул Отори, снова возвращаясь к квартальным подсчетам.
++
Харухи устало шла вдоль ярких витрин, вздыхая и раздраженно ворча себе под нос. Мэй, которая упорно тащила ее за руку к очередному магазину одежды, обернулась.
- Что?
- Я устала, - буркнула Харухи. – Я должна идти домой. Мне нужно заниматься. Думаю, купить новый наряд ты сможешь и без меня.
Мей скрипнула зубами.
- Нет, ты пойдешь со мной! – заявила она и направилась к элеватору. Не разжимая хватки на руке Харухи.
- Ты прямо как Тамаки-семпай, - проворчала Харухи. – Только о себе и думаешь…
Мэй снова повернулась к Харухи.
- Что там с Тамаки? – как бы между прочим спросила она, внимательно следя за выражением лица подруги.
- Как обычно. Достает своими безумными идеями и декламациями о великой любви, - вздохнула Харухи.
- Любви? – Мэй широко улыбнулась. – Он наконец-то признался тебе в любви?
Харухи непонимающе уставилась на подругу.
- Наконец-то? – переспросила она. – С чего бы это семпаю понадобилось признаваться мне в любви?
Мэй почувствовала упорное желание стукнуться головой об стену. Или стукнуть Харухи.
- Гррр… - прорычала она. – Харухи… - но тут ее взгляд уперся в витрину книжной лавки. Что-то щелкнуло. Над головой Мэй Фуджиока отчетливо увидела ярко горящую лампочку. - Харухи, - сладким голоском пропела Мэй, - ты когда-нибудь читала любовные романы?
Харухи глупо помотала головой, следуя за девушкой к книжным полкам.
- Меня больше привлекает познавательная литература, - фыркнула она. – Я не нахожу смысла в литературе такого вульгарного рода.
- Ну-да, ну-да, оно и видно, - ухмыльнулась Мэй, доставая с одной из полок какую-то книжку небольшого формата. На пестрой обложке красовалась целующаяся парочка. – Знаешь, в какой-то степени, любовные романы тоже познавательная литература…
Харухи, конечно находила это убеждение весьма спорным, но все же терпеливо стояла рядом, ожидая, пока Мэй сделает свой выбор.
Чего Харухи совсем не ожидала, так это того, что возле кассы девушка отдаст зеленый пакетик с купленными книжками ей.
- Бери-бери, - кивнула Мэй. - Еще спасибо скажешь.
++
Тамаки сидел за столом в своей учебной комнате и тоскливо глядел на горы книжек, лежащих перед ним.
Экзамены были намечены на следующую неделю. А после экзаменов – выпускной. А после выпускного…
Тамаки ощутил липкий пот, ползущий по спине.
Думать о том, что ему придется уйти из Оурана, было невыносимо. Расстаться с Гостевым клубом? Не иметь возможности доставать каждый день Кею? Не слышать глупые насмешки Хитатчинов?
Не видеться с Харухи?
Тамаки подскочил на стуле.
Стянул с головы повязку, посмотрел на ярко-красный отпечаток губ, вздохнул.
Харухи. Милая, добрая, заботливая Харухи. Харухи, которая даже в самой мальчишеской одежде всегда будет для него самой прекрасной девушкой на свете… А еще…
Пришедшая в голову мысль была такой громкой и отчетливой, что просилась поделиться ею с кем-нибудь еще.
Тамаки схватил свой мобильный телефон и набрал номер Кеи. Ожидая, когда друг возьмет трубку, взглянул на часы.
Полдвенадцатого. Полуночник-Отори еще не спит.
«…или спит?» нервно усмехнулся Тамаки, услышав на другом конце заспанное и ОЧЕНЬ злое:
- ДА?!
Тамаки на секунду замешкался. А стоит ли говорить об этом вслух? Не была ли эта мысль просто бредом воспаленного учебой сознания?
- ДА?!! Тамаки!... – рыкнул Кея.
- Знаешь, мне кажется, я наконец-то понял, что Харухи мне не дочь. А я не ее отец. И не «как ее отец»… - пробормотал сбитый с толку Тамаки.
Кея молчал. Тамаки задумчиво глядел на повязку.
- Тамаки, - осторожно, но почему-то (и это было странно) с облегчением, сказал Кея, - я рад, что ты это понял. Постарайся не забыть это завтра, когда увидишь Харухи, хорошо?
- Хорошо, - послушно кивнул Тамаки.
Динамик выдал короткие гудки. Видимо, Кея прервал связь.
Молодой Суо откинулся на спинку стула и закусил губы.
«Мне кажется, я должен был понять что-то еще…» подумал Тамаки. Потом вздохнул, снова напялил повязку на голову и попытался вернуть свое внимание к хронике двадцатого века…
++
На следующий день Харухи появилась в клубе с покрасневшими глазами, объяснив это бессонной ночью «за несколькими занимательными книгами».
- Ты слишком много занимаешься, Харухи, - заботливо подметил Тамаки, но Харухи нервно подскочила и метнулась к кофейному столику.
- Я в порядке, семпай, - на ходу пробормотала она. – Все в полном порядке.
Она вздрагивала каждый раз, когда Тамаки появлялся в радиусе трех метров от нее, но тем не менее, следила за каждым его движением со странной смесью удивления и внимания.
Эти метаморфозы не обошли стороной внимание Кеи, который решил, что без его участия эти два глупых человека никогда не разберутся со своими чувствами. Поэтому, он просто выдворил близнецов из клубной комнаты и настойчиво «попросил» Тамаки помочь Харухи навести порядок в буфете и заменить старые чайные сервизы на новые.
Таким образом, Харухи и Тамаки остались наедине.
Он хмурился, исподлобья следя за девушкой.
Она тревожно краснела, стараясь не вспоминать некоторые детали прочитанных этой ночью романов, и пыталась найти причину его легкой грусти.
Минут пять они молча протирали чашки.
Потом Харухи вздохнула.
- Семпай…
Тамаки с готовностью поднял глаза.
- Семпай, ты когда-нибудь задавал себе вопрос: «Действительно ли я люблю этого человека?», - осторожно спросила Харухи.
Тамаки казался слегка удивленным.
- Наверное, - задумчиво протянул он. – Но чтобы получить ответ, нужно всего лишь прислушаться к своему сердцу, Харухи. Что говорит тебе твое сердце?
Харухи побледнела. Потом снова локально покраснела. Отвела взгляд. Замерла.
«Она прислушивается к своему сердцу…» расплылся в обожающей улыбке Тамаки. «Она такая милая, моя маленькая Харухи…»
- Люблю.
- Что, прости? – поднял брови Тамаки, - Извини, моя дорогая Харухи, папочка сегодня слегка рассеян…
- Я люблю, - твердо повторила Харухи. И значительно посмотрела ему в глаза.
«Ах… она а такая серьезная…. СТОП! Любит?»
- Ко… Кого?... – пробормотал Тамаки. – Кто посмел похитить сердце моей прекрасной Харухи?...
Молчание. Харухи отчетливо скрипнула зубами.
- Один… Светловолосый идиот, - прошипела она, снова попытавшись применить технику убеждающего взгляда.
Тамаки выглядел слегка ошарашенным. Но на ее взгляд не отреагировал как надо.
- Ханни-семпай?... – взвизгнул он.
Харухи сжала руку в кулак. Разжала. Вдохнула поглубже и достала что-то из своей сумки.
- Семпай… Для улучшения нашего взаимного понимания, думаю, тебе понадобится это, - улыбнулась она, протягивая Тамаки зеленый пакет.
"Яичница с помидорами"«Яичница с помидорами»
++
Харухи устало толкнула дверь и вошла в ярко освещенный коридор.
Из кухни выглянула взъерошенная светловолосая голова, осветившаяся, при виде девушки, самой яркой улыбкой.
- Моя милая Харухи! Ты вернулась! – воскликнул Тамаки, приветственно помахав ей сковородкой.
- Тамаки? Что ты тут делаешь? – тихо спросила Харухи. Злиться, раздражаться и сердиться не было сил.
Девушка бросила тяжелую сумку с книгами в угол и прислонилась к стене. Мир вокруг медленно вращался. Харухи мотнула головой. Плохо. Теперь еще и подступила тошнота. Две булки и две чашки невкусного чая из библиотечного кафетерия – все, что сегодня побывало в ее желудке.
Тамаки озабоченно следил за ней. Потом, вздохнув, на секунду снова скрылся на кухне, а когда появился снова – уже без сковородки – сердитым соляным столпом встал перед девушкой.
- Я звонил тебе все утро. Но твой телефон был отключен. В обед, во время большой перемены, я примчался к тебе, потому что волновался. Конечно, дома никого, холодильник пуст, а твой футон – застеленный, так и лежит рядом с заваленным книгами столом, - Тамаки наклонился, аккуратно стащил с Харухи ботинки, снова поднялся и, совершенно серьезно глядя девушке в глаза, продолжил. - Из всего этого я сделал вывод, что ты снова погрузилась с головой в учебу, забывая о еде и нормальном отдыхе. Поэтому я решил, что нужно обеспечить тебя хотя бы стоящим ужином.
Харухи приподняла бровь и с удивлением посмотрела на Тамаки.
- Ты – готовил? Я думала, вершина твоих кулинарных способностей – это заваривание рамена…
- Твой сарказм неуместен, моя дорогая, - Тамаки повел ее в сторону стола, благо идти было недалеко – квартиру Харухи снимала крошечную – и через пару секунд Фуджиока с облегчением опустилась на подушку перед интригующе прикрытой тарелкой.
На ее пытливый взгляд Тамаки усмехнулся, блеснув голубыми глазами:
- Масаока-сан, мама моей замечательной Кими-чан, поделилась рецептом замечательного блюда, с готовкой которого справится даже младенец!
- И ты действительно справился, Тамаки?
- Попробуй, милая, - Тамаки жестом фокусника, снимающего платок с ладони, под которым окажется из ниоткуда голубь, убрал крышку с тарелки.
- О…
Яичница. Яичница с помидорами-черри.
Тамаки приготовил яичницу. Для нее…
Только сейчас она поняла, как сильно проголодалась.
Харухи взглянула на друга и отблагодарила его самой нежной улыбкой, на которую была способна. Этого было более чем достаточно. Тамаки, сраженный наповал, рухнул по другую сторону стола и, блаженно улыбаясь, следил, как Харухи уминала его кулинарный шедевр.
Да, думала девушка, немного пересолено, и помидоры слегка подгорели. Но эта яичница – результат готовки Тамаки. ТАМАКИ. Того самого, который двадцать лет своей жизни провел на бархатных подушках, окруженный всяческой заботой и буржуйской негой. Тамаки, который пошел наперекор велению своих отца и бабки, возжелав стать учителем в младшей школе, а не главой гигантской корпорации. Тамаки, которого нужно было учить жить по-простолюдински. Учить прибираться в той крошечной квартире, которую он снимал (всего в двух кварталах от дома Харухи), учить носить свою одежду в прачечную. Учить заваривать чай в пакетиках и укрощать пылесос!
Не зря она дала ему копию ключей от своей квартиры. Ради этого ужина стоило выдерживать его частые и неожиданные набеги.
Харухи позволила уголку рта изогнуться в мягкой улыбке, и рассеянно слушала болтовню Тамаки о его детишках в школе.
- …Она знает такое слово, как «репродукция»! Ты только представь, Харухи! А ей всего шесть! – восторженно лепетал Тамаки, - А какого замечательного утенка она нарисовала! В ней определенно скрыт талант художницы! Я должен обязательно поговорить с ее родителями. Я тебе сейчас покажу рисунок!...
- Не надо, Тамаки, - остановила его Харухи, едва он только потянулся к своей сумке. – Я устала.
Тамаки качнул головой. Помолчал, внимательно рассматривая девушку, потом, подняв руку, погладил ее по щеке.
- Тебе не стоит так перенапрягаться, - шепнул он.
- Стоит, Тамаки, - Харухи мотнула головой. – Я должна получить эту практику. Я должна хорошо зарекомендовать себя, чтобы потом меня взяли штатным сотрудником. От этого зависит моя карьера.
- Ты свалишься с истощением прежде, чем дойдешь до их офиса, - пробормотал Тамаки. – Слушай, стоит только попросить, и Кея найдет для тебя хорошее место.
Харухи хмуро глянула на него из-под челки.
- Ясно-ясно. Я понял, - нервно усмехнулся Тамаки. – Ты всего достигнешь сама. Я уверен, в этом, как уверен в завтрашнем солнечном дне.
Харухи кивнула, зевнула и, устроившись в теплом кольце его рук, закрыла глаза.
- Спасибо за ужин. Было действительно очень вкусно. Хоть и пересолено, - пробормотала она.
Тамаки улыбнулся, посмотрел на часы. Почти одиннадцать.
- Харухи. Мне уже пора идти домой. А тебе – переодеться и лечь спать.
Девушка покачала головой.
- Останься. И, кстати, я уже давно думаю, что нам нужно жить вместе.
Тамаки замер.
Он не мог бы назвать их отношения романтическими в полном смысле этого слова. Они стали очень близки с тех пор, как он, лишенный благосклонности своего семейства, стал жить среди простолюдинов. Возможно, Харухи, помогавшая ему адаптироваться и приспособиться к новой жизни, просто смирилась с тем, что он всегда рядом. Пару раз ему удавалось вытащить Харухи из библиотек на свидания. Он всегда успевал прибежать к ее двери до начала грозы. Они часто вместе ужинали. Однажды, неожиданно для них обоих, очередная вечерняя посиделка закончилась совместно проведенной ночью и общим завтраком. В школе, где Тамаки преподавал, Харухи, иногда появляющуюся в обеденный перерыв с парочкой обенто, шутливо называли его невестой.
Ради нее Тамаки научился рассчитывать свой бюджет, почаще быть серьезным и забыть об игре в «Дочки-Папочки».
Ради него Харухи отрастила волосы до плеч, терпела его инфантильность и отучилась от приставки «семпай».
Вот уже пять лет их отношения балансировали где-то между ближайшими друзьями и скромными любовниками. Наверное, настало время определиться.
Возможно, Харухи выбрала нужный момент, чтобы сделать это предложение.
Тамаки покраснел.
Потом кивнул.
- Согласен, - шепнул он и поцеловал девушку в висок.
Она удовлетворенно хмыкнула и приоткрыла один глаз:
- Я вчера купила тебе футон.
Тамаки рассмеялся. Покрепче обнял девушку, дремавшую в его объятиях, и вздохнул.
Стоило отказаться от фамильного наследства, богатства; стоило пять лет чувствовать себя черным бараном в стаде белоснежных овечек; стоило резко повзрослеть и вынырнуть из своего волшебного мира призрачной мечты.
Это все стоило ради того, к чему он всегда стремился: ради этого самого вечера, когда он, Тамаки, чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.