Отлыниваю от ремонта во имя любимого фэндома...)
"Вне реальности"
Автор: C.J.Jolly
Название: «Вне реальности»
Пэйринг: Тамаки-Харухи, чуть-чуть Кея-Харухи.
Рейтинг: >_< никакой чернухи. Легкая обнаженность присутствует, все остальное – ваше воображение.
Жанр: типа, страдания. Юмор присутствует. Не сразу, но он есть.
Примечание: не владею ничем, даже разумом. Простите.
Знаете, когда в квартире пахнет краской, дико хочется есть, а в голове только спойлеры свежей главы манги, то поклейка обоев откладывается сама собой. Простите. Все большой и толстый глюк.))
- Они хотят, чтобы мы расстались.
Руки дрожали, поэтому он засунул их поглубже в карманы. Он упорно избегал ее взгляда.
Поясницу холодили покрытые ранней утренней влагой металлические перила. Где-то на востоке над городом вставало яркое солнце.
Он хотел думать, что слезы на глазах оттого, что он слишком долго смотрел на этот рыжий пузатый блин.
- Насовсем, - зачем-то слетело с его губ.
Харухи стояла рядом. Она так и не сказала ни слова. Опустив голову, он видел, как она нервно перебирает пальцами край длинной мешковатой футболки.
Когда он хотел было развернуться и направиться к лестнице, тонкие холодные пальцы схватили его запястье и резко развернули.
- Ты так просто сдашься? После всего?...
Перед глазами проносится воспоминание трехлетней давности. Карета, загнанные кони в помпезной сбруе. Она – крошечная, юная Харухи, падающая с моста. Он до сих пор помнил ощущение полета, прикосновение ее ладоней, жар ее тела под мокрой материей платья.
Когда она повела его ко входной двери, он неуверенно улыбался. Опаска сменилась надеждой.
++
Пьянящее ощущение свободы, разрывающее сердце на тысячи восторженных кусочков - вот что наполняло его сейчас. Тут, на берегу пляшущего под ногами моря, рядом с Харухи он чувствовал себя бесконечно счастливым и отчаянно испуганным.
Харухи тоже боялась, он это видел по ее задумчивому взгляду, по сдержанной и медленной речи, по постоянным оглядкам.
Он тоже оглядывался по сторонам все чаще.
Каждый раз он боялся увидеть за спиной людей, затянутых в черные костюмы. Людей, посланных его семьей для того, чтобы вернуть сбежавшего наследника. Людей, которые ценой собственных жизней не должны были допустить скандального мезальянса.
Ощущая подрагивающую теплую ладошку в своей руке, Тамаки был уверен, что как-нибудь они справятся. Они всегда будут вместе.
++
Голос Кеи был очень нервным. Тамаки еще никогда не слышал своего друга таким взволнованным и обеспокоенным.
- Тамаки, о чем вы думали?
Он молчал. Кея, впрочем, и не ожидал каких-то оправдательных речей.
- Твоя семья перевернула весь Токио вверх дном. И моя, кстати, тоже. Хоть твой отец и пытался как-то сгладить ситуацию, скандал свершился, Тамаки. В газетах только и пишут о том, что наследник сверхкрупной корпорации испарился с чужой невестой. Госпожа Суо в бешенстве. Ее люди не только разосланы по всей Японии, они еще и круглосуточно дежурят около моего дома.
Тамаки оглянулся. Улица была совершенно пустой. Их жилой блок томился в ночной тиши. Телефон у уха все выдавал раздражающий (и подрагивающий) рык Отори-младшего.
- Тамаки, возвращайся, пока не поздно. У нас еще есть возможность решить все мирно. Подумай о Харухи! Какое у нее будущее после такого скандала? Она ведь имела мечту, которой теперь достичь стало практически невозможно.
Пауза заставила Тамаки очнуться. Через минуту он все-таки ответил.
- Я не хочу расписанной по часам жизни, а Харухи…
- Слушай. Если ты желаешь ей счастья, возвращайтесь. Я… - он запнулся.
- Нет, Кея.
- Тамаки! Ты ведь знаешь… Наша с ней свадьба была заранее запланирована, и еще не поздно… Обещаю, это будет чисто формальный брак. У Харухи будет будущее, которого она заслуживает!...
Но он уже отвел трубку от уха. Попытался успокоиться.
Не получилось.
Дыхание было сбито гневом и яростью.
Разбитый об асфальт телефон жалобно тренькнул. Маленький шарик-глобус – дешевый аксессуар, прицепленный к трубке – игриво проскакал несколько метров и застыл в луже.
Тамаки впервые в жизни ощутил, что в голове нет ни одной мысли. Совершенно.
Тихо простонав, он развернулся и направился к входу в здание.
++
- Тамаки, я устала.
Шепот в темноте. Шорох простыни. По ногам пробежали пальцы сквозняка.
- Харухи…
- Ты же знал с самого начала, что из этого ничего хорошего не выйдет. Знал, Тамаки.
В горле цепляющийся, противный комок.
- Я не хочу этого признавать, но…
Горячее мокрое лицо уткнулось в его шею. Он попытался обнять ее, но ее затрясло еще сильнее.
- Лучше вернуться. Так не может продолжаться… Это была глупая авантюра, в духе клуба, но… Это реальность.
Широко раскрытыми от ужаса глазами он следил, как за окном вспыхивают огоньки светлячков, как где-то далеко, наверное, на побережье, взрываются беззвучные фейерверки.
Он не хотел ее слышать, но слышал.
Сказка, которая казалось почти настоящей, превратилась в уродливую быль, причиняющую боль слишком многим.
Он хотел ее успокоить. Сказать хоть что-нибудь. Но он забыл все слова. Все его природное красноречие исчезло, оставив тошнотворную пустоту.
Перед глазами вновь и вновь, словно подсказки настойчивого суфлера, скользила одна и та же фраза.
Он открыл рот.
Но тут Харухи стала ускользать. Ее горячее тело исчезало, а его руки пытались схватить пустоту. Он не видел ее лица, не знал, плачет ли она или смеется, он не мог дотянуться, его обволакивала плотная густая пустота, сжимающая грудь, подбирающаяся длинными крепкими пальцами к горлу…
Немеющими губами он шепнул то, что должен был…
…- Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!!
Отдышавшись, он открыл глаза. В темноте терялись изящные завитки лепнины на потолке. Окно было чересчур большим и заботливо закрытым. Справа от кровати стояла колыбель, из которой пару раз недовольно пробурчали и затихли.
Тамаки сел. Повернулся.
На него взирали два глаза, в которых он тут же заметил море раздражения и каплю усталости.
- Тамаки…
Хлопнув ресницами, он еще раз оглянулся.
Его спальня во втором особняке Суо. Кровать, на которой он спит уже больше десяти лет. Три окна, стол, приоткрытая дверь в кабинет и мягкий ласкающий свет ночника где-то в дальнем углу.
Харухи, вздохнув, встала с кровати – его взгляд скользнул по ее обнаженному телу с некоторым недоумением – и склонилась над колыбелью. Через минуту она качнула головой, выпрямилась и повернулась к нему.
- Что это было? – уже спокойнее поинтересовалась она. – Ты чуть не разбудил Наото, а это совсем не вовремя. Время кормления только через полтора часа. Признаться в любви мог бы и утром, хотя ты и так повторяешь это слишком часто…
- Харухи?... – удивленно пробормотал он.
Она закатила глаза.
- Плохой сон? Хочешь, я принесу воды?
Он покачал головой:
- Нет-нет…
Харухи снова легла на кровать. Помедлив, пододвинулась. Ее рука скользнула по его груди, голова с взъерошенными мягкими волосами легла на его плечо.
- Ну что опять? – мягко спросила она. – Снова падал с моста? Надеюсь, в этот раз без меня?...
- А разве мы не падали?... – глупо поинтересовался Тамаки, потихоньку расслабляясь.
- Насколько я помню – нет. Тот фестиваль и «прекрасная французская дева, леди Эклер», которая надумала увезти тебя обратно - все это только плод твоего воображения. Тебя никто не пытался увезти во Францию, а я твоя первая и единственная официальная невеста, которая, к тому же, не имеет привычки угонять кареты…
- Но это было так реально… и закат, и полет…
- Тебе все только приснилось, - повторила Харухи, прикрывая глаза.
- И мы не сбегали на Окинаву, потому что моя бабушка хотела нас разлучить?
- Если две недели в отеле «люкс» на Каннском побережье напоминают тебе побег на Окинаву, то…
- И Кея не пытался заставить тебя выйти за него замуж?
Она подняла голову и посмотрела на него уже с беспокойством.
- Тамаки, скажи мне, эти близнецы поставляют тебе галлюциногены? Я знаю, одно время они подвисали на этих грибах…
Он успокоил ее легким поцелуем.
Часы тихо тикали в углу. Где-то на улице мяукнула кошка, которую подкармливают кухарки. Наото снова закряхтел во сне и успокоился.
Он прервал ровное дыхание Харухи очередным вопросом:
- Мы всегда будем вместе?
- Не думаю. Я придушу тебя этой же ночью, если ты не дашь мне поспать перед очередным кормлением… - буркнула она.
- Харухи?
- Всегда, всегда.
Прежде чем она снова заснула, презрев всякую безопасность, он все же шепнул:
- Я люблю тебя.