КОННІЧІВА !!!

[Lightning.]

... І привіт усім ! Приємно познайомитись. Я - Ріноа, фанат фіналки, але хост-клаб теж дуже люблю До речі, не знаєте, у цієї неперевершеної речі буде продовження, або хоча б манга... Так цікаво !!! Аніме ж вийшло протсо таки шедевром
А ось мій вступний внесок :

@темы: Группы, Официальный арт

---

Близнецы^^

[Kat_Rin]

Календари, которые просила Рил я не нашла((( Зато вот новые картинки с Хикару и Каору)))))))))

@темы: Близнецы, Аватарки, Официальный арт

---

............

[Seishi[rou]]

Здесь расположены осты по Оурану, чтобы был еще один вариант решения проблемы, возникшей у Шуичи)
http://www.savefile.com/projects/808504061

@темы: Официальная информация

---

Опять Кёя^^

[Kat_Rin]

Надеюсь таких картинок ещё не было)

@темы: Кейя, Фанарт

---

Косплей^_^

[Kat_Rin]

Нарыла косплей на Кёю (АБАЖАЮ Кёю!!!)




Самый лучший косплей, который я когда-либо видела, по моему скромному разумению)

@темы: Косплей, Кейя

---

Тамаки.

[Sideburn004]

Собственный фанарт в качестве вступительного взноса...

@темы: Тамаки, Фанарт

---

[Kat_Rin]

Нашла ещё катинки)) Не удержалась и выкладываю их сюдыть^_^

@темы: Тамаки, Харухи, Близнецы, Фанарт, Официальный арт

---

[Kat_Rin]

Ещё картинги^_^

@темы: Тамаки, Близнецы, Кейя, Фанарт

---

Прошу прощения,

[Рил, веснушки, мурчание и другие нежные вещи]

что опять раньше срока, но в борьбе сердца и разума опять победил желудок, посему вряд ли завтра я смогу добраться до Сети.

Итак, глава 4, в которой открывается тайна названия, Тамаки впадает в транс, Харухи дважды изображает смирительную рубашку, Хикару палится, Каору матерится, а один знаменитый лайнер отправляется нервно курить в сторонке))

Название: 220,000 лет
Автор: Volian
Переводчик:  Рил
Муза: [J]Акустик[/J]-семпай, Meister-сан
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Хикару/Каору
Права: все в этом мире принадлежит Толкиену, Роулинг и японцам. (с)
Разрешение на перевод: получено
Предупреждения и прочее: названия первой и четвертой глав действительно "оборванные": СТОЯ РЯДОМ С (STANDING NEXT TO) и ВСПОМНИ ГДЕ (REMEMBER WHERE THE). Так что это не моя вина)) Еще раз извиняюсь за возможные ошибки в терминологии - я действительно не летала на самолетах(
Здесь можно скачать песню "Clockwatchig" (Jason Mraz), которую поет Хикару.
Предыдущие части: Пролог (1). ОДИН, Пролог (2). И ВТОРОЙ, Глава 1. СТОЯ РЯДОМ, Глава 2. ПЕСОК В БОТИНКАХ, Глава 3. НЕПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ

Глава 4. ВСПОМНИ, ГДЕ

Глава 4. ВСПОМНИ, ГДЕ

При свете дня аэропорт был шумным, многолюдным местом, но когда все магазины были закрыты, огни притушены, а привычные толпы путешественников отсутствовали, он был совсем иным. Все ворота были уже заперты, кроме одних – последний полет на сегодня – ночной перелет Токио – Сан-Франциско. Небольшая группа людей ждала в огромном зале, и было похоже, что самолет так и останется полупустым. Большую часть пассажиров составляли усталые бизнесмены, сосредоточенно печатающие что-то на своих ноутбуках, хотя была и небольшая группка туристов, беззаботно болтающая около окна, и несколько студентов, тоже усиленно общающихся.

В эту разношерстную компанию затесались и рыжий парень с темноволосой девушкой помладше, которая пыталась не заснуть на плече своего брата. Ее веки опускались, дыхание выравнивалось на минуту или две, когда она уютно устраивалась, прижавшись к боку своего спутника, но мгновением позже вздрагивала, просыпаясь, и начинала тереть глаза, обводя окружающих затуманенным взором, словно беспокоясь, не проспала ли она свой самолет. Ее старший брат оглядывался с нескрываемым возбуждением, но была в его взгляде и скрытая нежность, а в голосе звучала жизнерадостность, когда он тихонько подпевал песне, звучащей в его наушниках – он явно был в хорошем настроении.

«Выброси штопор, отпей из горлышка разбитой бутылки --».

А затем мягкий женский голос, донесшийся из громкоговорителей, разбил атмосферу долгого ожидания. «Начинается посадка на рейс 3265. Пожалуйста, пройдите к воротам 16. Начинается посадка на рейс до Сан-Франциско…»

«Уже пора», сказал Хикару, снимая наушники и заталкивая плеер в рюкзак. «Ау, сестренка, просыпайся», он затормошил студентку, не замечая того, что ее глаза уже широко открыты. «Нам пора садиться».

«Да, конечно», зевнула девушка, поднимаясь со своего места и наклоняясь за сумкой. Хикару обеспокоено посмотрел на нее, когда они направились к регистрационной стойке .

/может в аэропортах это называется как-то по другому, но уж простите, не хватает практики ^^’’/

«Ты в порядке? Еще только десять – чего это ты такая сонная?».

«Ну, я полагаю, то, что я вчера не ложилась до трех утра, пакуя наши сумки, имеет к этому какое-то отношение», сухо откликнулась Харухи, вручая билеты стюарду, который, оторвав контрольные полоски, вернул девушке билеты с вежливым поклоном. «Спасибо».

«Ну, во всяком случае, в самолете ты выспишься, хм?», спросил Хикару. Они шли по коридору к своему самолету, и он не мог не заметить, что глаза у Харухи продолжают слипаться. «А весь день ты была довольно бодрой».

«Это было до того, как кончился мой кофе», сказала Харухи, заворачивая за угол и внезапно останавливаясь, так что Хикару чуть не врезался в нее.

«Что--? ».

Харухи дважды моргнула, а потом широко улыбнулась. «Эй, это ты!».

«О, привет, Хару--».

Но стюарду не судьба было закончить предложение; Хикару, углядев блестящие рыжие волосы и янтарные глаза, тут же бросился на парня с объятьями. Каору вскрикнул, но ухитрился устоять на ногах – хотя это удалось ему только благодаря тому, что он впечатался в борт самолета. «Ауч! Черт, и какого ты делаешь?»

«Каору!».

«Ум, да, это я», рассмеялся стюард, когда Хикару, наконец, его отпустил, потирая шею, смущенный неожиданным нападением. «Нда, это было неожиданно».

«Да уж». Но Хикару не сдержал ухмылки, внимательно оглядывая Каору с головы до ног. «Как, ты не в платье? Я разочаровался в тебя, Као-тян».

«Заткнись». Из толпы, собравшейся за троицей, слышались шепотки, и Каору увидел, как хмурятся особо нетерпеливые путешественники, которым не терпелось попасть в самолет. Он пропихнул своих друзей в дверь и виновато улыбнулся остальным пассажирам. «Давайте, проходите и садитесь уже. Мы еще поболтаем позже, лады? На деле – вот что я вам скажу – садитесь у аварийного выхода, это совсем рядом с отсеком, где я работаю».

«Но мы должны сидеть в 32 ряду», нерешительно сказала Харухи, сверившись с билетами. Каору только хихикнул, забирая у нее сумку и препровождая парочку в другой конец самолета.

«Не беспокойтесь об этом. В рейсах с таким количеством людей большинство садится там, где им нравится. К тому же, по некоторым причинам люди не любят сидеть около крыльев, так что никто не будет против».

«Ну. Раз ты так говоришь…», в голосе Харухи все еще сквозила неуверенность, но она села там, где он сказал, больше не сопротивляясь. Каору открыл верхний контейнер для багажа, закинул туда сумки и обернулся, протягивая руку за рюкзаком Хикару, с приподнятой бровью и кривой ухмылкой, которая заставила что-то неловко сжаться у Хикару в животе.

«Ваши сумки, милостивый сударь?»

«Благодарствую, я сам справлюсь», Хикару кивнул на вход, где некий небезызвестный блондинистый стюард препровождал пассажиров к их местам. «Кстати сказать, похоже, что тебе лучше вернуться к делу, хмм? Ты же не хочешь, чтобы твой братец решил, что ты отлыниваешь от работы?».

«Полагаю, ты прав», Каору остановился, и его улыбка чуть погасла, когда он увидел своего старшего брата. Хикару удивленно моргнул, но выдавил смешок, садясь на свое место.

«Тогда, увидимся позже?».

«Разумеется». И с этим Каору ушел, приветствуя входящих пассажиров, кланяясь им и улыбаясь этой своей смущающей улыбкой. Хикару с трудом оторвал взгляд от парня и запоздало заметил, что его сердце учащенно колотится, хотя он не особо активно двигался в последнее время…Что с ним происходит? Он тряхнул головой и нахмурился, когда странное ощущение в груди не исчезло. Что за черт – словно у него внутри бабочки порхали, а он понятия не имел, почему…

«Эй, сестренка, что-- »

Но ответом ему был только тихий храп. Харухи уже спала.

…

Через, как ей показалось, пять минут, она вздрогнула и проснулась, цепляясь за подлокотники, когда самолет слегка затрясся, попав в воздушную яму. «Ах! Что случилось?». Кто-то накрыл ее одеялом, смутно осознала она, когда ее руки запутались в складках ткани. Вокруг был полумрак – кажется, все предпочли выключить свет и теперь мирно спали. Нет, не все. Две пары золотистых глаз моргнули при ее пробуждении, два голоса хором спросили одинаково участливым тоном:

«О, ты проснулась?».

Глаза Харухи расширились, и она уставилась на эту парочку, недоверчиво переводя взгляд с одного на другого в полном изумлении. В этом тусклом свете они выглядели абсолютно идентичными; только как следует продрав глаза она смогла отличить своего брата от его друга. «Боже мой, как вы это делаете?».

Двое обменялись удовлетворенными улыбками. «Впечатляет, не правда ли? Мы тренировались», самодовольно сказал Хикару, приобнимая Каору за плечи. «Сначала получалось не очень-- »

«--но теперь это довольно ловкий трюк, разве нет?», закончил за него Каору, подмигнув ей. «Мы тут подумали, что если бы мы одевались одинаково, и делали одинаковые прически, люди бы принимали нас за близнецов!»

«И что в этом такого хорошего?», спросила Харухи. Двое моргнули.

«Что ты имеешь в виду?».

«Ну, разве вам не было бы обидно, если бы люди вас путали?».

«Она почти могла видеть, как крутятся шестеренки в их головах, когда их улыбки чуть уменьшились, а глаза чуть сузились. Тем не менее, Хикару попытался обратить все в шутку, хотя было очевидно, что этот вопрос обеспокоил его. «Э, понятия не имею. Ты же можешь нас различить, верно?».

«Ну да. Но уже у Тамаки с этим большие проблемы, помните?», на этот раз Харухи смотрела на Каору, но он не встретил ее взгляд. Хикару заворчал:

«Это потому что он идиот. Знаешь, он тут приходил недавно, когда ты спала, и так и кружил вокруг тебя--».

Самолет снова содрогнулся, и Харухи вскрикнула от неожиданности, заставляя обоих парней вздрогнуть. Каору нерешительно протянул руку, но остановился в нескольких дюймах от ее руки. «Ты в порядке?».

«Самолет просто – ах, дернулся--».

«О. Это просто воздушная яма. Это случается очень часто, ты скоро привыкнешь». Каору поднялся, позволяя руке Хикару соскользнуть с его плеч, поправил галстук и внезапно стал как-то отстраненнее. «Если тебя укачало, я принесу гигиенический пакет или чего-нибудь попить».

«Не думаю… но чего-нибудь выпить бы не помешало», пробормотала Харухи немного встревожено. Она плотнее закуталась в одеяло и вздрогнула. «Может, стакан воды, если тебя не затруднит».

«Сейчас». И Каору начал пробираться по проходу, осторожно, чтобы не разбудить других пассажиров. Харухи зевнула и выглянула в иллюминатор; небо было свинцовым и темным тучи заслоняли океан. Она заметила, что вокруг вообще достаточно облачно. Она не видела ни луны, ни звезд, и по каким-то причинам это беспокоило ее гораздо больше, чем должно было.

Она повернулась к брату, которому, кажется, было неуютно и скучно без Каору. «Как долго я спала?».

Он посмотрел на часы. «Несколько часов. Сейчас час ночи, так что нам осталось лететь еще семь часов».

Харухи подняла бровь. «И почему, в таком случае, ты еще не спишь?».

«Ну, мне же нужно было узнать как дела у Каору, верно?».

Девушка улыбнулась, откидываясь на спинку кресла. «Да уж конечно. Вы двое действительно друг другу нравитесь, да?»

Хикару залепетал: «О чем ты--».

Но его сестра только хихикнула, видя его панику и наклонилась ближе, словно собираясь открыть некий секрет. «Ой, да все в порядке, Хикару. Не надо так смущаться, тут нечего стыдиться».

«Я не ге--», но Харухи оборвала его со своей вечной безмятежной улыбкой.

«Нет я все понимаю. Некоторым просто действительно тяжело заводить друзей, и иногда у них уходит на это куча времени», опершись локтем на подлокотник и пристроив подбородок в ладони, она пронзила его зловеще знающим взглядом, который так противоречил ее словам. Он оказался захвачен врасплох.

«Я рада, что ты наконец нашел того, кому ты нравишься так же, как он нравится тебе. Друзья по переписке, соучастники преступления… такие друзья замечательны».

Хикару застыл. «Подожди… в этом смысле?».

Его сестра бросила не него невинно-любопытный взгляд, который не раскрывал абсолютно ничего. «Каком смысле?».

«Умм, забудь».

Вот тогда вернулся Каору, с бутылкой воды в руке и странной печалью во взоре. Так или иначе, он был уже вполне жизнерадостным, вручая Харухи ее заказ и уютно устраиваясь в кресле рядом с Хикару, словно никуда и не уходил. «Тебя стало лучше? Может, вы хотите чего-нибудь еще?».

«Нет, спасибо», Харухи открыла бутылку и отхлебывая воды. Каору посмотрел на Хикару, но тот неопределенно мотнул головой и продолжил уныло пялиться в иллюминатор, переваливая то, что выдала его сестрица.

«Ну, если надумаете перекусить, только--».

Каору был прерван еще одним конвульсивным толчком самолета; этот бы настолько сильным, что Каору едва не слетел со своего кресла – он был не пристегнут. Харухи взвизгнула, когда бутылка выскользнула у нее из рук. К счастью, она подняла ее прежде, чем она укатилась, хотя Хикару оказался изрядно залит водой.

Внезапное движение самолета не прошло незамеченным и среди других пассажиров. Многие были разбужены и теперь сидели что-то бормоча себе под нос и протирали глаза. Пара тревожно шепталась, глядя в иллюминатор на мрачные небеса под ними. Где-то, еще дальше от них, расплакался ребенок.

«Это просто воздушная яма, совершенно нет причин для волнения», спокойно сказал Каору, вставая. Тем не менее, Хикару заметил, что его движения слишком резки, а голос немного напряжен. «Это часто случается, особенно во время транстихоокеанских рейсов. Тихий океан довольно беспокойный».

«Хотя, наш перелет в Японию был действительно спокойным», слабо сказала Харухи, закручивая крышку своей бутылки и вцепляясь в пластиковую поверхность побелевшими пальцами. «К-Каору, а что если-- », она не смогла заставить себя закончить предложение, но стюард прекрасно ее понял. Каору хихикнул, перегибаясь через проход, чтобы успокаивающе погладить взъерошенные волосы Харухи.

«О, неужели ты так испугалась? Не волнуйся! Часто слышишь всякие ужасы о крушениях самолетов, но на самом деле, они очень редки», его губы застыли в успокаивающей улыбке; затем его губы разомкнулись, выпуская тихий смешок, когда Каору выпрямился, прижимая палец к щеке и задумчиво глядя в потолок. «Люди имеют дурную привычку считать, что полеты непременно связаны с риском, хотя на самом деле это один из самых безопасных видов транспорта. Автомобили, например, разбиваются гораздо чаще, чем самолеты».

«Да, полагаю, это правда», пробормотала Харухи, хотя ее тело все еще было напряжено и глаза беспокойно метались из стороны в сторону. Каору заметил это и обвиняющее щелкнул языком.

«Ты мне не веришь, верно?». Харухи нахмурилась, но не стала опровергать обвинение. Хикару выдавил озорную улыбку и приобнял свою сестру, трепля ее за щеку свободной рукой.

«Она просто постоянно беспокоится, вот и все».

«Чья бы корова мычала!», с жаром ответила девушка, тщетно пытаясь освободиться из объятия Хикару. «Кто по-твоему на себе волосы рвал когда мы сюда летели три месяца назад?»

«Что ты имеешь в виду под «волосы рвал»? Я никогда --»

Каору прервал отповедь Хикару, в зачатке давя то, что могло стать полномасштабной братско-сестринской ссорой. «Хикару, то, что твоя сестра нервничает, нормально. Просто это немного… немотивированно. Есть шанс, что ни ваши дети, ни дети ваших детей не попадут в авиакатастрофу. Я много читал об этом, правда – хотите услышать кое-что интересное?».

Брат с сестрой синхронно кивнули и внимательно слушали дальнейшую речь Каору. «Согласно статистике, если человек будет каждый день летать на самолете – семь полетов в неделю, 356 полетов в год – пройдет примерно 220,000 лет, прежде чем он попадет в катастрофу с летальным исходом. Ну сами подумайте – это ваш второй полет за три месяца, и вы еще волнуетесь? А каковы шансы? Практически нулевые».

«Правда? Рад это слышать», усмехнулся Хикару, наконец отпуская свою сестру, которая с облегчением отодвинулась, нахмурившись. «Я имею в виду, не то чтобы я об этом волновался, но все же», добавил он быстро.

«Двести двадцать тысяч лет, да?», повторила Харухи. «Ну, это не так уж плохо. Спасибо, Каору».

«Хех. Я просто должен был прояснить ситуацию, вот и все», с облегчением сказал стюард, спрятав улыбку, когда увидел, как цвет возвращается к побелевшим пальцам Харухи. Однако, напряжение вернулось в, казалось бы, только что разрядившуюся атмосферу, когда самолет подвергся еще одной серии толчков; и хотя они были заметно слабее предыдущего, все непроизвольно вздрогнули. Каору первым пришел в себя – он с трудом заставил себя засмеяться, потуже затягивая ремень, пристегивавший Хикару к креслу, заставляя того напрячься, когда дышать стало чуть труднее. «Хотя, должен признать, что этот полет несколько более тряский, чем обычно».

«Может, тебе стоит пойти спросить у пилота, в чем дело?», осторожно предложила Харухи.

Каору моргнул, неловко потирая шею. «Не думаю, что это необходимо, но если ты думаешь, что стоит…?»

Темноволосая девушка колебалась лишь мгновение, прежде чем кивнуть. Каору пожал плечами, и со словами «Ну хорошо», повернулся на пятках и был таков. Хикару повернулся к сестре, чувствуя себя непривычно раздраженным: «А ты не зря его тут гоняешь?».

«Ну, он же не против, верно?», сказала в свою защиту Харухи, заворачиваясь в свое одеяло как в кокон. «Хотя», ее голос стал заговорщицки тих, так что Хикару едва слышал ее сквозь гул мотора: «называй меня дурой, называй меня трусихой, но у меня нехорошее предчувствие. Нутром я это чувствую. И не говори мне, что ты этого не чувствуешь».

Хикару хотел засмеяться или раздраженно вздохнуть, но Харухи выглядела такой серьезной, что он только нахмурился. Самолет продолжал бороться с воздушными потоками, и Харухи дергалась при каждом толчке. Ее брат ерзал на сидении и ждал, когда вернется Каору с его уверенным голосом и сияющей улыбкой. Он склонил голову набок.

«Извини».

Но Харухи не ответила своим обычным «Все в порядке». Вместо этого, она была поглощена открывающимся за иллюминатором видом – тучами, которые внезапно приняли слишком знакомую, слишком пугающую форму.

…

Тамаки примостился на узком сидении как раз около кабины пилота, но даже не заметил появления в поле зрения своего брата, продолжая вертеть в руках головоломку из металлических колец. Каору замер, с интересом оглядывая своего старшего брата – странно, француз всегда был парнем энергичным, и внимание он концентрировал плохо, и вот теперь он так увлекся маленькой игрушкой, что даже не заметил присутствия Каору.

«Что это?».

Наконец блондин оторвался от своего занятия. Хотя, он только скользнул по Каору пустым взглядом и вернулся к своей игре. «Головоломка с кольцами. Мне их дали в подарок в супермаркете, в который мы зашли перед этим полетом. Они удивительно… увлекательны… ах!», звякнув, два кусочка разъединились, и Тамаки смерил свою работу самодовольным взглядом. «Я это сделал».

Каору хмыкнул, разглядывая металлическую штуковину. «Хм. Я понятия не имел, что ты любишь головоломки, братец».

«По правде сказать, я этого тоже не знал», честно признался Тамаки, бросая колечки в карман. «А что, собственно, ты здесь делаешь? Я думал ты дежуришь в задней части самолета».

«Один из пассажиров беспокоится из-за воздушных ям, в которые мы постоянно попадаем», сказал Каору, тщательно подбирая слова, чтобы ненароком не упомянуть имя Харухи. Возможно, что Тамаки забыл о ней в своем странном, вызванном головоломкой трансе, и Каору не собирался будить лихо, пока оно тихо. По каким-то причинам, он был просто поражен этой похожей на парня девушкой. «Она хотела узнать, все ли в порядке с пилотом». Он задумался, награждая своего брата с некоторой долей подозрения, когда ему кое-что пришло в голову. «А ты разве не заметил всех этих толчков?».

«Собственно говоря, нет», моргнул Тамаки, смущенно проводя рукой по волосам. «Наверное, я был слишком увлечен этими кольцами».

«Ты меня пугаешь. А что, если кто-то из пассажиров звал тебя, а ты не услышал?».

«Ну кто будет звать меня так поздно ночью?», фыркнул Тамаки: «Или, я должен сказать, так рано утром? В любом случае, ты вроде собирался поговорить с пилотом. А я посмотрю, смогу ли я соединить эти штуковины обратно». С этими словами он вытащил свои колечки из кармана и снова начал вертеть их в руках, чуть высунув язык и нахмурив брови от сосредоточенности. Каору был несколько сбит с толку странным поведением брата, но Тамаки вечно были всякие заскоки, так что он только пожал плечами и открыл дверь кабины пилота.

Пилот изучал приборную доску, но оторвался от своего занятия, услышав, что дверь открылась, и смерил стюарда взглядом своих маленьких глаз. «Да, в чем дело?».

Каору вежливо кашлянул. «Извините, что вас беспокою. Один их пассажиров встревожен воздушными ямами, в которые мы постоянно попадаем. Что-нибудь не так?», его взгляд скользнул по мерцающим экранам и рычагам, и пальцы его рефлекторно дернулись.

Лицо пилота смягчилось, он вздохнул, отбрасывая с лица челку. «Да нет, все в порядке. Просто мы попали в один из знаменитых тихоокеанских штормов, только и всего. С прогнозом погоды были какие-то проблемы, так что я не знал, что он приближается. Я пытаюсь набрать достаточную высоту, чтобы мы спокойно летели над штормом, но дело пока идет довольно туго. Эти ветра сильнее, чем я думал», он потер переносицу, закрывая глаза и тяжело вздыхая, прежде чем мрачно продолжить. «То, что я такой уставший тоже не особенно помогает».

«Правда? Я думал, вы, парни, привыкли к ночным перелетам», прокомментировал Каору, подкрадываясь к приборной панели. Высотомер тревожно мерцал, заметил он, но затолкал сверлящее беспокойство подальше – пилот, кажется, не заметил.

«Я не привык. Человек, который должен был вести этот рейс, умер от сердечного приступа. Я его просто заменяю, и я никогда раньше не вел ночной рейс». Он с чувством зевнул и затуманенными глазами посмотрел на приближающиеся огромные тучи. «Я только этим утром прилетел с Гавайев, так что это, наверное, сказывается нарушение биоритмов».

«Аа. Сочувствую. Могу я… чем-нибудь помочь?».

«Хотел бы я кофе», признался пилот, «но сомневаюсь, что оно у нас есть».

Каору покачал головой. «Нет, простите. Клиенты будут недовольны, если обольются им. Из этого может получиться что-нибудь наподобие той тяжбы с МакДональдс ».

/знаменитый судебный процесс, названный "Дело о кофе Макдональдс", разгорелся после того, как в феврале 1992 года 79-летняя женщина Стелла Либек из штата Нью-Мексико получила ожог третьей степени от горячего кофе. Она подала в суд, который постановил выплатить ей $2,9 миллиона. Эта сумма впоследствии была сокращена до $640 тысяч./

«Тогда, может, пива?».

Стюард немедленно извлек требуемую жидкость из холодильника, и вручил банку пилоту, отстраненно глядя, как он открывает ее. «Вы уверены, что вам стоит сейчас пить?».

«Я поставил самолет на автопилот. Мне в любом случае нужно передышка», сказал пилот, отхлебывая из банки. «Автопилоты в наши дни так совершенны, что некоторые недоумевают, зачем вообще нужны люди-пилоты».

«Что? Всегда будут нужны--».

Особенно сильный порыв ветра хлестнул самолет, резко толкая его вправо. Каору вскрикнул, когда его швырнуло в сторону; он врезался в стену и услышал несколько угрожающий писков – его тело разбило несколько особо хлипких приборов. Но времени думать о боли не было – он в ужасе смотрел, как банка с пивом вылетает из рук пилота. Мужчина отчаянно попытался поймать ее, но было уже слишком поздно. Банка упала на приборную панель, и жидкость полилась на механизмы. Пилот и стюард могли только беспомощно смотреть, как гаснут экраны, тухнут огоньки и летят искры, потому что все приборы основательно коротнуло. Каору почувствовал, как сжался его желудок, когда пол слегка накренился, и он понял, что они уже теряют высоту. Следующие его слова как нельзя более четко выразили всю глубину ситуации.

«Ну все, пиздец».

…

Каору не было дольше, чем он ожидал, и Хикару решил снова вытащить свой плеер, чтобы хоть как-то скрасить скуку. Однако, его сестра не дала ему этого сделать.

«Харухи, я бы предпочел, чтобы ты меня отпустила», сказал Хикару, стараясь звучать как можно безразличнее. На самом деле, он был несколько обеспокоен. Харухи не особенно любила всяческие прикосновения, но сейчас она так вцепилась в Хикару, что он почувствовал себя так, словно на него надели смирительную рубашку. Она также была не слишком нервной, и все же продолжала дергаться от малейшего шороха. «Что с тобой такое?».

«Разве ты этого не слышал?», ответила она вопросом на вопрос. Хикару озадаченно моргнул.

«Что слышал? Что тут можно услышать, кроме гула мотора--», Харухи перебила его вскриком, вцепившись в его руку еще сильнее, заставляя его поморщиться. «Ох – что--?»

«Гр-гро--», стучала зубами Харухи, но так и не смогла ответить. Послышался громкий раскат грома, перекрывший на миг даже постоянный шум мотора, и Харухи зажмурилась, приплющиваясь к боку своего брата. И Хикару понял. Харухи была спокойной девушкой, ее трудно было вывести из равновесия. Она была практически бесстрашной, и, не моргнув и глазом, могла пережить встречу с сороконожкой, призраком или змеей. Но у нее была одна слабость…

Хикару, несмотря на слабые протесты Харухи, приподнял шторку, закрывавшую иллюминатор. Небо было таким же черным как раньше, но Хикару немедленно заметил бледные вспышки молний, разрывающие тучи под ними. Гроза. Он снова опустил шторку и опустил взгляд, чтобы увидеть Харухи, прячущую лицо у него на плече, со слезами, проскальзывающими меду плотно сжатыми веками. «Эй», начал он неловко, пытаясь плотнее закутать дрожащую сестру в одеяло. «Все в порядке. Мы летим над ней. С тобой все будет хорошо».

«Нет…», прошептала Харухи, «Разве ты не слышишь?»

«Слышу что?», спросил Хикару, пытаясь разобрать ее тихий голос за гудением самолета и раскатами грома.

«Он… становится громче».

…

«Самолет падает».

Эти слова снова и снова эхом отдавались в голове Каору. На долгое мгновение, он мог только неверяще смотреть, как пилот все борется с рычагами. Мужчина с досадливым возгласом обернулся, хотя его руки продолжали сражение с неисправными механизмами.

«Иди, скажи пассажирам, чтобы они приготовились к аварийной посадке! Ты знаешь что делать – живо! Я попробую удержать его настолько ровно, насколько смогу».

После этой команды стюард немедленно поспешил к выходу из кабины пилота. Он колебался только миг, положив руку на дверную ручку, но отчаянный крик пилота – «Иди!», наконец вышиб его из двери, под испуганные взгляды пассажиров. Каору сглотнул комок в горле, и направился к проходу между креслами, пытаясь устоять на ногах, когда самолет продолжил трястись. Все вокруг него начали обеспокоено переговариваться».

«Послушайте!», закричал он, складывая руки рупором, чтобы его услышали все. «Самолет падает. НЕТ – ЗАТКНИТЕСЬ ВСЕ!», начала подниматься вполне ожидаемая паника после его судьбоносного объявления, ему же нужно было, чтобы его услышали: «Сохраняйте спокойствие! Следуйте моим инструкциям; мы справимся с этим, но вы должны слушать меня!».

В случае катастрофы, естественный инстинкт толпы – поддаться панике. Без направляющего голоса, невежественное стадо могло только сеять вокруг разруху в отчаянных попытках выжить. Но теперь, когда команды были даны и направления указаны каким ни на есть лидером, группа была вынуждена замолчать.

«Под вашими сидениями есть спасательные жилеты», объяснил Каору, выдергивая один из-под ближайшего кресла, чтобы подтвердить свое высказывание. «Возьмите их и наденьте, но не надувайте их! В самолете не достаточно места. Оставайтесь на своих местах, отстегните ремни безопасности, и сядьте в безопасную позицию. Нагнитесь – вот так – и защитите шею и голову руками – да, так».

Ветер дико завывал, пытаясь растерзать самолет снаружи. Каору бросил взгляд в иллюминатор. Небо было темным и свинцовые тучи клубились вокруг самолета, полностью окутывая его своей серой массой. Сверкнула молния, тускло осветив ближайшие тучи и вызвав несколько вскриков из взвинченной толпы. Стюард с трудом оторвал взгляд от грозного зрелища и поспешил к аварийному выходу, где сидели Хикару и Харухи, глядя не него расширенными глазами.

«Каору, ты не--?!», закричала Харухи, но стюард оборвал ее, выдергивая из-под ее кресса спасательный жилет. Он бросил его в руки девушки.

«Давай, надевай, у нас нет времени».

«Но--».

«Просто сделай это», отрезал Хикару, наклоняясь, чтобы достать свой спасательный жилет. Его глаза распахнулись еще шире, когда его пальцы сомкнулись на… пустоте. Отделение было пустым – он поднял взгляд на Каору, который тут же понял, в чем дело и чертыхнулся. Помедлив секунду, Каору снял собственный спасательный жилет, неловко натягивая его на Хикару.

«Вот, возьми этот. Не вставайте со своего места, просто приготовьтесь к удару».

«Но тебе тоже нужен один!», Хикару протестовал даже когда Каору уже затягивал на нем ремни.

Каору только коротко улыбнулся ему, еще раз проверив спасательный жилет. «Обо мне не беспокойся, я хорошо плаваю». Уголком глаза он видел, как Тамаки пытается успокоить пассажиров у другого аварийного выхода, его обычно счастливое выражение лица сменилось жутковатой серьезностью. Он снова сфокусировался на бледных лицах Хикару и Харухи, и указал на аварийный выход. «Так, мне нужно торопиться, слушайте внимательно. После столкновения нам нужно будет эвакуироваться – откройте люк, нажав на красный рычаг. Надувной трап должен будет появиться автоматически, как только вы откроете дверь, но если этого не произойдет, под дверным проемом есть желтая петля, дернете за нее – трап должен будет появиться». Он подумал, не упустил ли чего-нибудь. «Спасательные шлюпки будут автоматически выброшены из бортовых отсеков – заберитесь в одну из них, как только вы выберетесь из самолета – вы вне опасности».

«Разве ты не останешься с нами?», отчаянно спросила Харухи, видя, что Каору снова собрался уходить.

«Я должен помочь остальным», прокричал Каору в ответ. Харухи дернулась, словно собиралась схватить его за запястье, но остановила себя. Хикару положил руку ей на спину и надавил, заставляя ее принять безопасную позу, укладывая ее руки так, чтобы они защищали шею.

«Хикару», прошептала она, и когда он посмотрел на нее, он увидел, что глаза у нее широко распахнуты от страха, все тело дрожит, шокированное выражение лица было как у всякой женщины, которая знает, что конец близок и абсолютно ничего не может с этим поделать.

Хикару открыл рот, чтобы ответить ей, хотя он отчаянно не знал, что сказать, но тут самолет врезался в воду, его мир раскололся на части, и больше он не мог думать ни о чем.

…

Тамаки зашипел, поднимая с того места, куда его отшвырнуло толчком столкновения. Голова заныла – он, наверное, ударился о стену – но француз проигнорировал боль насколько смог и, спотыкаясь, направился к аварийному выходу. Ноги слушались его не слишком хорошо, что вполне объяснялось тем, что они были в неудачной позиции прижаты под телом после столкновения.

«Вы в порядке?», спросил он стоящий у выхода пассажиров. Когда они кивнули, он протянул руку, чтобы открыть дверь, но был тут же вынужден схватиться за ближайшее кресло, чтобы устоять на ногах, когда самолет резко накренился. Тревожные крики усугубили паническую атмосферу, но вопль Тамаки «ТИХО!» смог заставить толпу заткнуться. Блондин посмотрел в иллюминатор, потрясенный тем, что увидел снаружи.

Над уровнем шторма погода была достаточно тревожной, но она ничего общего не имела с тем катастрофическим размахом, который ждал их в море. Дождь потоками хлестал с небес, барабаня по обшивке самолета в постоянном угрожающем ритме. Исполинские волны, некоторые из которых сильно превышали высоту в десять футов, вздымались из темного океана, качая самолет в своих смертельных объятьях. Гром продолжал рокотать, а вспышки молний неровной чередой высвечивали всю чудовищную панораму.

Тамаки глубоко вдохнул, отводя взгляд и концентрируюсь на испуганных лицах людей вокруг него. Мгновение тишины, в котором стюард пытался понять, что нужно сказать, и Тамаки приказывает: «Откройте дверь».

«Вы, должно быть, шутите!», закричал кто-то из пассажиров. «Вы хотите, чтобы мы вышли ТУДА?». Среди пассажиров слышались шепотки, когда они один за другим выглядывали в иллюминаторы и отшатывались от зрелища, которое в них видели. Тамаки стиснул зубы и вперился взглядом в толпу.

«Молчать!», прорычал Тамаки, пытаясь вновь завладеть вниманием пассажиров. «Мы не можем остаться в самолете – он скоро утонет. Нам нужно выбраться из него. Послушайте, я пытаюсь помочь вам, и вы должны подчиниться, если хотите выжить. А теперь… откройте дверь. Давайте».

Толпа начала следовать его приказам, хотя и с осторожностью. Тамаки внимательно наблюдал за процессом и удовлетворенно кивнул, увидев, что аварийный выход открыт и что большой желтый трап развернулся. Торопливый взгляд удостоверил его, что спасательные шлюпки уже ненадежно покачиваются в футе от резинового ската. Его желудок сжался от этого зрелища – все же это были не самые надежные судна, и они явно не были предназначены для странствий в шторм. Но их яркая окраска поможет спасателям заметить их, и это лучшее, что у них есть…

«Хорошо, не бросайтесь к выходу сразу», повысил голос Тамаки, так, чтобы все в самолете могли его слышать. «Прежде всего, леди должны удостовериться, что на них не надеты высокие каблуки – шпильки могут проткнуть шлюпки. Далее, прежде чем прыгнуть на трап, обязательно надуйте свои спасательные жилеты. Не делайте этого в самолете!», жестко предостерег он, видя, что несколько особо нервных пассажиров потянулись к петлям на своих жилетах. «Третье, не берите с собой никаких вещей! Мы не можем брать лишний груз – нам повезет, если спасем свои жизни. Если это необходимо, возьмите одеяло, но не больше». Он остановился, когда очередная волна ударила в борт самолета, поморщился, прижимая руки к свежим синякам на боках – толчок мигом вышиб из него весь воздух, и он был почти благодарен, когда услышал звенящий от напряжения голос другого стюарда, обращающийся к нему. Это должен быть Каору.

«Вы нас слышали. Приготовьтесь!».

Пару секунд никто не двигался. Наконец, несколько самых храбрых пассажиров подошли к аварийному выходу, задержавшись только на миг, чтобы надуть свои спасательные жилеты и выкатились наружу. Тамаки смотрел им вслед с непроизвольным напряжением в глотке – он надеялся, что они все сделали правильно. Все стюарды тренировались на случай непредвиденно-экстремальных ситуаций, но все же… Тамаки должен был признать, что между тренировкой и жизнью была колоссальная разница.

Он выдохнул, только сейчас заметив, что задерживает дыхание, когда первые его подопечные оказались в безопасности в спасательных шлюпках. Словно воодушевленные их успехом, начали нерешительно покидать самолет, хватая одеяла и обматывая их вокруг плеч и шеи – хоть какая-то защита от порывов ветра и штормового дождя. Люди в шлюпках уже тряслись от холода, прижимаясь друг к другу. Он прилип к иллюминатору, надеясь увидеть Каору или Харухи или ее брата.

Проблема с волнами была в том, что они продолжали отталкивать шлюпки от самолета. Те, кто спустился раньше других, уже были на довольно приличном расстоянии, но у Тамаки немного отлегло от сердца, когда он увидел, что все сидящие в шлюпках облачены в спасательные жилеты и цепляются за ручки на бортах шлюпок. Несмотря на выражения явного ужаса, они были в относительной безопасности. Тем не менее, путешественники, которые продолжали покидать самолет, сталкивались с некоторыми трудностями, когда, съехав по трапу, они пытались попасть в шлюпку. И хотя люди в шлюпках изо всех сил старались удержать лодки у ската, Тамаки видел, что их усилия практически бесполезны.

Тамаки носился по проходу, помогая пассажирам надуть их спасательные жилеты, раздавая одеяла, а иногда и упаковки с едой или бутылки воды. Иногда ему приходилось отвлекаться, чтобы вцепиться во что-нибудь и устоять на ногах, когда очередная волна врезалась в борт. Он непрерывно действовал, не позволяя себе расслабиться ни на миг, хотя несколько мгновений он иногда тратил на то, чтобы выглянуть в иллюминатор, оглядывая людей в шлюпках – не мелькнут ли где рыжие волосы. Он надеялся, что с его младшим братом все в порядке. Каору должен был позаботиться о пассажирах в кормовом отсеке самолета, так же, как Тамаки помогал пассажирам носового отсека, так что они могли просто не сталкиваться в проходе. Тем не менее, Тамаки не мог удержаться от беспокойства о брате – он знал, что Каору вполне может позаботиться о себе, но…

Все меньше людей оставалось в самолете, и Тамаки решил, помогая перепуганной девушке прыгнуть на трап, что скоро придется прыгать ему самому. Он в последний раз оглядел проход, немного ошеломленный, и вцепился за спинку кресла, чтобы сохранить равновесие под ударом очередной волны. Он мог видеть все уменьшающуюся очередь у аварийного выхода, но все сидения уже были пусты, и большинство пассажиров уже было в безопасности в спасательных шлюпках.

Самолет вновь вздрагивает; Тамаки вскрикивает, ударяясь о подлокотник, но почти мгновенно вскакивает на ноги, и стонет, чувствуя еще один намечающийся синяк на ребрах. Все, пора идти. Он пробрался по проходу между креслами к ближайшему трапу. Собрав волю в кулак и надув спасательный жилет, он шагнул наружу.

Пару секунд спустя он обнаружил, что множество рук втягивают его в шлюпку. «Спасибо», выдохнул Тамаки, поразившись про себя тому, как слажено все стали действовать. Ничто так не сплачивает людей как катастрофа. «Вы все в порядке?».

Как он мог видеть, все были настолько в порядке, насколько это вообще возможно в подобной ситуации, учитывая успешную эвакуацию из тонущего самолета, и тот факт, что они все еще находятся в эпицентра тихоокеанского шторма. Немного успокоенный немногочисленными кивками, Тамаки сосредоточился на других шлюпках. Его сердце забилось быстрее, когда он заметил шлюпку, в которую грузились из соседнего выхода.

Он не был точно уверен в том, какие отношения были между его братом и этим странным двойником – Хикару. Он знал, что они почти идентичны, и что когда они стоят бок о бок, у него возникают большие проблемы с тем, чтобы отличить их друг от друга. К стыду своему, он должен был это признать. В конце концов – он рос вместе с Каору – что он за брат, если не может отличить своего ближайшего родственника от незнакомца? Он заметил, что Каору стал говорить с ним немного неуверенно, с того самого раза, когда он встретился с Хикару на пляже. В тот день между ними встала едва ощутимая стена; было ясно, что Каору обижен неспособностью Тамаки узнать собственного брата, и все же…

В той шлюпке был рыжеволосый парень, опасно перегнувшийся через борт, чтобы вцепиться в трап и позволить последним пассажирам сесть в шлюпку. Тамаки смотрел, пульс стучал у него в ушах, и он совершенно не сомневался в том, что это Каору. И в тот момент, он не желал ничего, кроме возможности оказаться в той шлюпке и втащить своего брата в безопасность. Да забудь ты об этих пассажирах, о чем Каору только думает, так высовываясь из шлюпки? И какого черта на нем нет спасательного жилета?

Большая волна внезапно качнула утлую лодочку, отбрасывая всех ее пассажиров к одному борту, так, что некоторым пришлось вцепиться в своих товарищей, чтобы не вылететь в море. Тамаки встревожено вскрикнул, глаза его были прикованы к Каору, который покачнулся от этого удара. Его руки соскользнули с резиновой поверхности трапа, и Тамаки увидел, как золотые глаза расширились, когда парень пытался вскарабкаться обратно в безопасность шлюпки, но движущая сила волны была слишком велика, и было уже слишком поздно. С удивленным вскриком, Каору выпал за борт.

«КАОРУ!». Тамаки понял, что это он выкрикнул имя своего брата, бросаясь вперед, собравшись нырнуть в воду и вытащить оттуда Каору, но кто-то стиснул его запястье и оттащил от борта шлюпки.

«Не надо!»

«Какого черта ты делаешь?!», завопил Тамаки, пытаясь вырваться, как сумасшедший стремясь к морю. «Проклятье, отпусти! Там мой брат! Там мой брат!».

«Я знаю!», отчаянно сказала Харухи, еще крепче вцепляясь во француза, пытаясь удержать его в лодке. «Но ты не можешь нырять туда, не можешь!».

«Заткнись!», рявкнул Тамаки, поворачиваясь к девушке, его лицо дергалось от безумной ярости. Харухи застыла под его взглядом – его обычно лучистые голубые глаза были сужены от бешенства, почти превратившись в щелки. Тамаки на секунду замолчал, узнав ее, и его лицо мгновенно смягчилось. «Харухи, отпусти меня – там мой брат, там Каору, я должен--».

«Нет!».

Каору продолжал пытаться вернуться в лодку, но волны упрямо тянули его вниз. Без поддержки спасательного жилета, он с трудом держался на поверхности. Он действительно был хорошим пловцом, но одежда стесняла его движения, а бороться с беспокойным океаном было слишком сложно. Тамаки издал какой-то мучительный стон, и возобновил попытки вырваться из захвата Харухи. «Каору! КАОРУ!».

Но Тамаки был не единственным, кто заметил падение Каору. Еще один человек встал, стискивая кулаки. Хикару редко думал, прежде чем что-то сделать, и у него почти никогда не находилось времени, чтобы просчитать варианты – он просто действовал. Однако, несколько совершенно четких мыслей промелькнуло у него в голове, когда он увидел Каору в океане.

Первое: там, в воде, действительно был Каору. Каору, которого он при их первой встрече принял за девушку, Каору, который совершенно не умел строить замки из песка, Каору, который заставил его постоянно проверять почту в ожидании ответа. Каору, с его смущающими улыбками и мягким смехом, который в данный момент сражается за свою жизнь в воде.

Второе: на Каору нет спасательного жилета, потому что он отдал свой Хикару. Который в безопасности сидит в шлюпке, пока Каору отчаянно пытается не утонуть.

Третье: Харухи уже занята удерживанием Тамаки.

Хикару действовал. Он не заметил, как закричала Харухи, услышав плеск, или как их с Тамаки роли внезапно поменялись, и теперь француз пытается удержать ее от того, чтобы она не прыгнула следом за братом. Он, однако, заметил, что вода холодна, как лед, и соль жжет его глаза, но это не имело никакого значения, потому что Каору был в каких-то двадцати метрах от него, и если Хикару доплывет до него…

«Као--», начал он, но вода захлестнула его с головой, и он закашлялся, когда жидкость попала ему в рот, обжигая солью глотку. Если подумать, пытаться говорить и плыть одновременно – не лучшее, что он мог сделать, но здравый смысл никогда не был коньком Хикару. Он сделал еще одну попытку. «Каору!». Было удивительно трудно удержаться на поверхности, даже в спасательном жилете, и волны продолжали отталкивать его от цели. Хикару не плавал со… старшей школы, пожалуй, и он чувствовал, как быстро его покидают силы. Тем не менее, он продолжал плыть в сторону своего друга.

Каору все пытался подплыть к лодке, но волны продолжали относить его все дальше. Время от времени он уходил под воду, когда его накрывало особенно большой волной, и Хикару проводил несколько секунд бешено стремясь к месту, где последний раз его видел, прежде чем он все-таки выныривал, хватая ртом воздух и изрядно ослабев. Его глаза были крепко зажмурены, чтобы в них не попала вода, но когда он наконец их открыл и посмотрел на Хикару, они были расширенными и отчаянными, янтарными с красными вкраплениями.

Хикару подплыл ближе, и Каору попытался заговорить, поморщившись, когда морская вода попала ему в рот. «Хикару, какого--»

«Не разговаривай просто--», Хикару состроил гримасу и сплюнул воду, продолжая, «держись за меня». Он протянул руку, и почувствовал невероятное облегчение, когда руки Каору сомкнулись на его руке. Он подтащил парня поближе к себе, обвивая рукой дрожащие плечи Каору и бросаясь обратно к уже отдалившимся шлюпкам. Его сердце замерло, когда он увидел, как далеко они теперь – и когда они только успели так отдалиться? Он тщетно греб в сторону ярких шлюпок, но их желтые пятна уже скрывались в тумане, застилающем море вокруг них. Дождь продолжал литься на двух обессиленных парней, капли стекали по их лицам как слезы.

«Хикару», тихо сказал Каору, хватая его свободную руку. Хикару понял – его силы были почти на исходе, и пытаться догнать шлюпки теперь бессмысленно, особенно если учесть, что их больше не видно. Он застонал, но перестал сражаться с волнами, вместо этого еще теснее прижимая к себе Каору обеими руками, надеясь, что его единственного спасательного жилета будет достаточно, чтобы удержать их на плаву, когда он сдался на волю стихии, позволяя тихоокеанскому шторму нести их, куда ему вздумается.

@темы: Фанфик, Хикару/Каору

---

очень нужна ваша помощь!!!!!!!!!!!!

[shuichi_niikura]

помогите найти позязя осты к оурану!!!!! очень они нравятся, хотю закачать, но тенши.ру у меня не пашет (не грузится вообще), а на gh.ffshrine.org выдают ошибку в файле(((((((( помогите пожалуйста!!!!!!

@темы: Группы, Вопрос к сообщникам, Фанарт

---

итак, все те же, все там же

[Рил, веснушки, мурчание и другие нежные вещи]

Итак, вашему вниманию предлагается серия драбблов (пока в процессе написания) под общим названием "Таинственный сад". Извините если что, заставить свою многострадальную гомофобку-бету читать ЭТО мне не позволила совесть... И будьте добры, гляньте на рейтинг!

Название: Таинственный сад
Автор: Micayasha
Переводчик:  Рил, совершившая трудовой подвиг
Бета: см. выше)
Рейтинг: от PG-13 до R. Я предупреждала.
Пейринг: Все те же, все там же. Хикару/Каору
Права: Пока я не делаю на чужих персах и тараканах деньги... но думаю об этом!)
Разрешение на перевод: получено
Предупреждения и прочее: Авторсий стиль оказался довольно сложным, но исключительно приятным для перевода. Перед некоторыми драбблами есть комментарии /вот в таком выделении/. Но только там, где они показались мне действительно нужными).
Мой первый перевод порнухи откровенной сцены освящается [J]Акустик[/J]-семпай))

Лед

Лед

/полагаю описываемые события происходят на пару лет раньше, чем происходящие в сериале/

«Ах, дорогой! У нас кончился лед!»

Это был сигнал для него. Каору поднял глаза от своего стакана, стараясь не выглядеть слишком напряженным. «Я пойду принесу немного, Матушка».

«О, правда, милый? Это было бы замечательно!». Его мать хлопнула своими наманикюреными руками с блаженной улыбкой на лице, и близнецы не удержались от одновременной мысли о том, что их мать иногда ведет себя совсем как ребенок.

«Конечно. Я не хотел бы отрывать от дел еще больше слуг, когда они так заняты». Каору встал, отдавая стакан своему близнецу, и удалился по направлению к дому.

Это была настоящая пытка – сосредоточенно смотреть на часы целых пять минут. Не слишком быстро, иначе они что-нибудь заподозрят…

Наконец, Хикару тоже поднялся, умоляюще глядя на мать. «Каору нет уже ужасно много времени, разве нет, Матушка? Могу я пойти искать его?».

«Это был Каору?», нахмурилась она: «О. Я была уверена, что это ты… Да, конечно, найди его. Наши гости не должны подумать, что мой сын дурно воспитан».

«Если бы только твои гости знали настоящую правду о твоих сыновьях», подумал Хикару ухмыльнувшись, следуя тем же маршрутом, что и Каору. Не больше десяти шагов вглубь особняка, дверь чулан распахивается и его втягивают внутрь нетерпеливые руки. В тот момент, когда дверь за ним захлопнулась, все, что осталось, были губы, и языки, и зубы, и жар, неловкие руки и робкие движения, но неукротимые эмоции за их неловкостью и чистейшая страсть их объятий более чем компенсируют их неопытность.

«Хорошо, что ты не взял лед», бормочет Хикару в губы Каору, «мы бы его растопили».

Каору только смеется.

Притворство

Притворство

«Потрясающе! Это было просто великолепно!» Тамаки, как всегда, носился вокруг в своем чудовищно пестром наряде, сияя звездами и отработанными слезами в глазах.

«Только вы могли так разволноваться из-за подобного представления», ругала его Харухи: «Пожалуйста, семпай, вы поранитесь если продолжите так скакать».

«Ах, тише! Папочка будет в порядке!» Тамаки полностью вошел в свой клубный стиль. «Не заморачивай свою милую маленькую головку».

Близнецы хором захихикали. Сегодняшнее собрание Клуба было чрезвычайно интересным. Каору надоело постоянно изображать уке, занял ведущую роль. Разумеется, раз уж никто не мог их различить, девчонки были уверены что он – Хикару, пока старший из близнецов не прошептал имя своего брата самым томным голосом, из всех, что от него когда-либо слышали. Все это стало довольно проблемным, раз уж выяснилось, что Каору гораздо смелее Хикару, когда доходит до их представлений, несмотря на его безупречное изображение «невинной девицы» для своего «храброго рыцаря».

«Он совершенно прав», тихо высказал Кейя их своего угла, щелкая своим калькулятором. «Сегодня у нас заметно больше клиентов, а единственное, что изменилось – их маленькая смена ролей».

«Видишь? Видишь, какие у нас замечательные дети, Мамочка?», явственно пренебрегал поучениями Харухи Тамаки.

«Если уж на то пошло, сегодня они действительно показали класс», сказала Харухи, слегка нахмурившись.

«Да! Когда Хика и Као стали так хорошо притворяться?» вопросил Хани со своего насеста на плечах Мори.

«Притворяться?», подал голос один из близнецов, впервые приняв участие в беседе, полностью посвященной им. Каору хихикнул, когда Хикару сжал его руки своей ладонью.

«Да, притворяться?» повторил Каору. «Кто сказал, что мы притворялись?».

И на этом близнецы ушли, держась за руки, оставив за собой сердитого Кейю, шокированного Тамаки, озадаченного Хани, флегматичного Мори и тихо хихикающую Харухи.

Собрания Клуба Свиданий определенно должны стать интереснее.

Зеркало

Зеркало

/возраст близнецов указан, так что хочу только извиниться за одно встречающееся здесь слово. Я лично называю эти штуки разукрашками, но словарь сказал «раскраски», и да будет так))/

«Хикару? На что похож поцелуй?»

Старший из близнецов поднял глаза от своей раскраски, удивленно моргая. «Я не знаю. Разве тебя не целовала Матушка?».

Каору развил мысль: «Конечно, но это материнский поцелуй. Разве он не отличается от остальных? На что похож настоящий поцелуй?».

«Я же сказал, что не знаю», раздраженно ответили ему. «Я целовался не больше тебя. Нам только по шесть лет; вряд кто-то еще нашего возраста делал это».

Повисла тяжелая тишина, Каору сосредоточенно грыз ногти. Хикару, сочтя беседу оконченной, выудил голубой карандаш из коробки и снова начал упоенно что-то малевать. Потом младший снова заговорил.

«Ну, а на что похож поцелуй со своим близнецом?».

Хикару не слишком обрадовался второй попытке отвлечь его. «Я не знаю, Каору. Может быть, это вроде как целоваться с зеркалом?»

«Целовать зеркала я тоже не пробовал. Но зеркала не отвечают на твой поцелуй… или отвечают?»

Снисходительный вздох и немного сердитая, но нежная улыбка. «Нет, Каору, не отвечают»,

Еще одна пауза, но Хикару знает, что сейчас не лучшее время для того, чтобы вернуться к раскраске. Каору явно хочет что-то сказать, но слишком уж тянет с этим, так что Хикару делает это за него: «Хочешь попробовать?».

Каору просиял: «Ага! Все равно мы всегда пробуем все в первый раз вместе!».

С точки зрения грамматики, смысла в этом высказывании мало, но Хикару отлично понимает, что он хотел сказать. «Конечно».

Первые поцелуи не бывают идеальными. Этот не отличался от прочих. Оба наклонились точно в одно и тоже время, немножко замешкались, так что они хорошенько столкнулись. Им было ужасно неловко, и немного влажно, но их губы были теплыми и мягкими, и это был очень нежных поцелуй.

К тому времени, как они отодвинулись, Каору краснел весьма заметно, хотя Хикару не совсем понимал почему. «Матушка говорила, что так можно делать только с людьми, которых любишь», пояснил Каору, опуская глаза.

Хикару пожал плечами. «Я люблю тебя. Так в чем проблема? Это было приятно, разве нет?».

Каору улыбнулся. «Да. Я тоже тебя люблю».

И на этом они оба вернулись к своим раскраскам.

Магия

Магия

«Почему всегда говорят, что три – волшебное число?»

Каору нахмурился. «Не знаю. Три и семь должны быть счастливыми числами, так?».

«Да, но почему?».

Два брата задумались, затем Каору сказал. «Без понятия. Всегда говорят, что Бог любит троицу, но я никогда не задумывался над этим всерьез».

«А мне кажется, что это просто глупо», известил его Хикару, упирая руки в бока. «Три никогда ничего не значит. Знаешь, какое число я считаю действительно магическим?».

«Какое?»

«Два». Каору рассмеялся, но Хикару упрямо продолжал, «Нет, правда, подумай сам. Два крыла, две руки, две ноги, два глаза. Два уха, две ладони и две ступни… Мужчина и женщина. Двое. Ребенок и взрослый. Двое».

«Две губы», загадочно улыбнулся Каору.

«Я могу вспомнить еще кое о чем, образующем пару», поддержал Хикару, серьезно кивая и многозначительно опуская взгляд. Каору фыркнул.

«Это тоже», согласился он. «Любовь и ненависть. Два».

«Ты и я. Два», закончил Хикару ухмыляясь. «Видишь? Два – волшебное число».

Две пары губ встретились и пальцы на двух руках переплелись, две пары глаз закрылись, и Каору не смог удержаться от того, чтобы согласиться, что да, два – волшебное число.

Ночь

Ночь

День – очень тяжелое время для нас с Каору. Мы всегда были «совами», но дело не только в этом. Солнце слишком яркое для нашей кожи. Мы слишком быстро обгораем. Нам все равно – всегда было, потому что мы слишком счастливы, чтобы беспокоиться о том, насколько мы погрязли в грехе. Грех иногда может быть очень приятен.

Нам бы очень хотелось, чтобы нам не нужно было прятаться от мира. Ни один из нас никогда не хотел бы, чтобы мы не были братьями, потому что тогда мы не были бы теми, кто мы есть. Но нам бы очень хотелось, чтобы мир не реагировал так отрицательно на отношения вроде наших.

Разумеется, никто не может всегда получать желаемое.

День это пытка. Это время, когда мы одеты, как Матушкины куклы, и выставлены на обозрение ее насквозь фальшивыми, богемно-светскими друзьями. Мы улыбаемся, и подаем чай, и вежливо беседуем с ними и их детьми, и используем каждую частичку нашего очарования Хостов, за вычетом, конечно, наших маленьких «представлений». Мы не можем дотронуться друг до друга, поцеловаться, или даже обняться. Есть еще случайные прикосновения плеча к руке или ладони к бедру, совершенно случайные столкновения бедер, но этого никогда не бывает достаточно. Когда мы сидим на матушкином диване, мы садимся так близко, чтобы можно было незаметно держаться за руки. Но все равно, остается постоянная, обжигающая боль желания. Хочется больше контакта, больше любви, больше тепла. Мне хочется в один прекрасный день наплевать на условность. Хочется развернуть Каору к себе и впиться в его губы так, как мы можем позволить себе только в темноте. Это не будет ни братский поцелуй, ни даже платонический. О нет, я поцелую его страстно и яростно; я поцелую его как любовника.

Этого никогда не будет.

В школе лучше. В школе мы можем позволить себе гораздо больше, вся женская часть населения считает инцест просто потрясающим. Но даже здесь нам нужно беспокоиться, потому что то-то большее, чем наши постоянные хождения за руку, пара томных вздохов и несколько почти-поцелуев шокируют наших знакомый – что парней, что девушек. Конечно, иногда мне кажется, что они и так знают. Нет, конечно нет, что вы – но когда Харухи смотрит ни нас своими темными, мудрыми глазами, у нее очень знающий взгляд. Она всегда была хороша, разыгрывая из себя саму невинность и прямоту. И Кейя слишком умен и проницателен, чтобы не знать, с этим его вечным изучением всех и вся вокруг него.

Только ночью мы действительно живем.

Ночью мы свободны в своих действиях. В большинстве своем, действия эти включают в себе полную темноту с редкими вспышками лунного света, и одного из нас, прижатого к стене. Наши губы встречаются, изголодавшись по вниманию, которого были лишены весь долгий день. Наши поцелуй редко бывают медленными и нежными, потому что на них у нас слишком мало времени. Они требовательные и желанные, и поглощающие, но все равно переполнены нашей любовью друг к другу – и братской, и иной.

Ночью мы ничего не прячем. Мы лежим, обнаженные, и грешники и святые разом. У нас нет секретов друг от друга. Жадные губы и торопливые руки находят все, вот почему секс так придает нам сил. Нам не нужно прятаться или притворяться, нам нужно только быть, и мы безоговорочно любимы.

Ночь придает дню особую ценность.

Запретный плод

Запретный плод

/вот здесь я поняла, что надо было скорее убить себя, чем браться за этот перевод. Вообщем, тут самый высокий рейтинг. Не переводить мне NC))/

Кровать кажется исключительно мягкой когда мы падаем на нее, а шелковые простыни такие гладкие и роскошные… Подушки всегда идеально взбиты, а одеяло тяжелое и теплое.

Так что в большинстве случаев, мы не ложимся, пока глаза не начинают совсем уж слипаться. Мы слишком привыкли к подобному – роскошь и безупречность и отсутствие каких-либо желаний. Так приятно вырваться из всего этого; просто трахаться прямо у холодной стены, чувствуя, как мурашки скачут по обнаженной коже. Стена ужасно твердая, и это никогда не бывает удобно, но его тепло, и ощущение его тела, и его любовь делают меня счастливее, чем я могу себе представить.

Еще одна приятная вещь – ругаться. Это слово, трахаться, оно замечательно во всех отношениях – и на слух, и на практике. Приличные мальчики не трахаются, они занимаются любовью, и не друг с другом, а с девочками. Приличными девочками. Приличные мальчики не произносят слова «трахаться», даже в мыслях его не упоминают. И приличные мальчики не трахают своих братьев.

Вот почему это так приятно. Нам нельзя делать это, так что тот момент, когда мы это делаем, это настоящий взрыв удовольствия, волнующая непокорность, и это заставляет нас пьянеть от удовольствия. Наша любовь и желание – наш запретный плод, и мы никогда не пытались отвергнуть его.

Да кому вообще нужен Рай? Насколько я знаю, Рай был идеален. Не нам не нужен идеал. Может, Адаму и Еве это и нравилось, какое-то время, но Ева была неугомонна, верно? Она уже видела все, что там было, попробовала все, что было в Саду. Все, кроме яблока. И, как и Пандора, она не смогла противиться искушению сделать то, что ей было запрещено. У нее было все, но это не делало ее счастливой. Так что ее изгнали из Сада, просто за это.

Держу пари, то яблоко на вкус было просто отменным.

Наша жизнь в роскоши нас совершенно не устраивает. Но мы не алчны – мы не просим большего. Наоборот, мы хотим меньшего. Меньше всего. Меньше денег, меньше тряпок, меньше бесполезного барахла и меньше еды. Меньше потакания нашим капризам. Жестких матрацев, холодных комнат, грубой одежды, разлохмаченных волос и сожженных обедов. Никому не нужен идеал. Потому что, если у тебя есть идеал, тогда чего тебе желать? Станет скучно. Так хорошо иметь надежды и мечты, и желать больше – или меньше – того, что ты имеешь. Таковы люди.

Я знаю миллионы людей, которые не согласятся с этим, но мне все равно. Люди не предназначены для идеала и праведности – они ошибаются и им больно. Они плачут, они смеются, они завистливые и грубые, и они щедрые и добрые. Они влюбляются. Они рождаются и умирают. Они не созданы для того, чтобы быть идеальными.

Я могу быть единственным в мире, кто скажет это, но я не вижу ничего дурного в том, чтобы поддаться искушению запретного плода.

Жизнь вне Рая может быть великолепна.

Немного дольше

Немного дольше

«Хикару, нам пора вставать».

Хикару застонал и поглубже зарылся в мягкий кокон из тяжелых одеял и крепких рук своего близнеца. «Хн-нн», пробормотал он, его губы щекотали висок младшего близнеца, и его горячее дыхание согревало Каору до кончиков пальцев. Каору довольно вздохнул, но заставил себя принять относительно вертикальное положение, переворачиваясь на живот и приподнимаясь на локтях.

«Хикару, мы пропустим завтрак».

«Мы всегда можем попросить повара приготовить нам что-нибудь попозже». Пальцы скользнули по его обнаженному торсу, легкие как перышко, дразнящие и игривые.

«Но у нас есть… дела сегодня, и… прекрати это!».

«Прекратить что?», Хикару ухмыльнулся, наклоняя голову и легонько проводя губами по плечу Каору, и младший из братьев вздрогнул, прежде чем вновь строго сдвинуть брови.

«Это! У нас есть сегодня дела, и… Хикару!».

Зубы Хикару нежно царапали ключицу Каору, язык время от времени высовывался, зализывая царапинки.

«Сейчас выходные, Каору. Мы можем побыть в кровати немного дольше».

И Каору ничего не оставалось, кроме как согласиться, что, может быть, еще немного дольше никому не повредят, потому что у него просто не хватает воли, чтобы сопротивляться накрывающему его приятному ощущению и этому соблазну – гибкому, стройному телу Хикару, обвивающем его, раздетого до шорт и понимающей ухмылки. Не было никакой хорошей причины подниматься, нет, правда, особенно сейчас, когда язык Хикару делает вот та-аааак…

Независимость

Независимость

«В один прекрасный день, мы выберемся отсюда».

Каору вздрогнул, когда задумчивый шепот щекотнул его ухо, а мягкие губы касались мочки уха с каждым словом. Он кивнул, чуть заметно улыбнулся и положил руку поверх руки Хикару, лежащей на его животе.

«И купим собственную квартиру».

Хикару кивнул, его подбородок задел плечо Каору, а рука повернулась, чтобы прижать ладонь к ладони Каору. Их пальцы переплелись. «Будем жить на простолюдинской лапше и полуфабрикатах».

Каору счастливо вздохнул, когда Хикару пододвинулся ближе, прижимаясь щекой к горячему плечу, а его волосы стали щекотать щеку Каору. Несмотря на невыносимый жар этого дня и их собственных тепло-влажных тел, прикосновение было приятным, как всегда.

«Мы будем притворяться, что не имеем ничего общего с этими богатенькими задаваками…».

«…или наследованием семейного бизнеса».

Хикару уткнулся лицом в шею Каору. Каору улыбнулся еще раз. «Нам придется научиться готовить и стирать».

«Никаких слуг».

«Нам придется зарабатывать деньги».

Каору вытянул шею, заводя руку назад, чтобы вплести пальца в огненно-рыжие волосы Хикару, притягивая его, пока губы его близнеца не встретились с его. Хикару улыбнулся в поцелуй, его язык изучающее скользнул в рот Каору, когда он наклонился еще дальше через плечо своего брата.

Контакт прервался только на время, необходимое для нескольких быстрых вдохов, прежде чем их губы вновь встретились, на этот раз более сдержанно, медленно и нежно. Некоторое время они молчали, но когда заговорили, это был идеальный унисон:

«Не могу дождаться».

Кленовый сироп

Кленовый сироп

/может в этом и нет особой необходимости, но, памятуя о своем первом удивлении много лет назад, поясню. Кленовый сироп – довольно густая липкая жидкость золотисто-коричневого цвета; используется как подсластитель, проще говоря – как варенье))/

«Это было потрясающе».

Каору искренне улыбается, со вкусом облизывая пальцы, очищая их от последних липких капель кленового сиропа. Девушка зарделась от этой похвалы, краснея и заикаясь:

«Ты считаешь? Я так рада – я сама делала эти блинчики на домашнем хозяйстве сегодня, а кленовый сироп с заводов моего отца в Канаде», лепечет она. Каору кивает, вежливо слушая и жалея, что облизывание тарелок считается дурным тоном. Там еще остается маленькая лужица сиропа, блестящего, золотисто-коричневого, такая притягательная.

Девушка все говорит, что-то о бизнесе своего отца и доходах и преимуществах заводов в Канаде перед заводами в Японии. Каору не слушает. Он смотрит на блестящую лужицу кленового сиропа, словно насмехающуюся над ним со своего фарфорового ложа. Единственное, что может отвлечь его – это шепот в ухо, шепот единственного человека, который заметил, на что на самом деле направлено его внимание.

«Эй, Каору», мурлычет Хикару, его губы касаются уха его близнеца с каждым произносимым словом: «Ты испачкался».

Теплая, влажная дорожка появляется на его щеке, когда Хикару слизывает липкую каплю кленового сиропа, оставшуюся на его лице. Взвизги и хихиканье доносятся со стороны группы их клиенток, но Каору слишком занят, вызывая румянец и делая голос мягче, чтобы долго думать об этом. Хикару выпрямляется и Каору сутулится, так что они больше не одинакового роста, и старший сжимает подбородок младшего своими тонкими пальцами. Каору хрипло благодарит брата, глаза наполнены негой и истомой. Хикару усмехается, немного бессмысленно разглагольствуя о сахаре и губах Каору.

«Я думаю», добавляет Хикару, поднимая взгляд от своего близнеца, чтобы подмигнуть их фанаткам, «нам стоит заказать побольше этого твоего кленового сиропа, Акико-тян».

Вывод о том, что именно они собираются делать с этим сиропом, для их фанов более чем очевиден. Каору с трудом удерживается от улыбки. Разумеется, Хикару сделал так, чтобы они ели сироп, раз уж вполне известным фактом было то, что близнецы Хитачиин его просто обожают.

Разумеется, если Хикару захочет попробовать что-нибудь более… интересное… кто такой Каору, чтобы ему противоречить?

Вместе

Вместе

/Махатма Ганди наверное извертелся в гробу, когда я переводила его высказывание, но это правда все, что я смогла сделать…-_- вообще ужасный для перевода фик…/

Тот, кто сказал, что две ошибки не дают правды, решил Хикару, никогда не наслаждался Каору, не чувствовал, как Каору обхватывает его, не держал его на руках. Тот, кто сказал это, явно никогда не желал ничего запретного.

Возьми око за око, и весь мир ослепнет – о да, Хикару был полностью с этим согласен. Но если посмотреть на это высказывание под совершенно иным углом, двое ошибающихся более правы, чем Адам и Ева. И ах, черт, Каору прикусывал то самое местечко на его шее – местечко, которое, как он отлично знал, заставляло Хикару просто таять в его руках. Старший из братьев счастливо вздохнул, целиком сдавая под нежными прикосновениями своего близнеца.

Хикару чувствовал, как Каору улыбнулся в его плечо, перед тем как оставить несколько невесомых поцелуев на его ключице. «Ты такой покорный сегодня», отмечает он с приятным удивлением. «Обычно тебе прямо не терпится оказаться сверху».

Хикару улыбнулся, хотя Каору тут же завладел его губами и украл с них улыбку едва ли не мгновением позже. «Просто задумался», прошептал он, когда Каору отстранился. Он резко вздыхает, когда короткие ногти нежно, дразняще проходятся вниз по его обнаженной груди, и развратно прогибается навстречу прикосновению.

«О?», пальцы Каору стискивают его бедра и он садится на него верхом, осторожно, создавая не больше трения чем необходимо – пока. «Что-то важное?». На его губах играет полуулыбка, он склоняет голову набок, глаза все еще полуприкрыты и затуманены желанием. От этого зрелища кровь стучит у Хикару в ушах, а ладони начинают зудеть от желания прикоснуться к теплому стройному телу Каору. Хикару нравится твердость тела его брата, все мускулы и линии с ровно таким изгибом, чтобы подойти ему – ему никогда не захочется нежной мягкости женского тела. Это нарциссизм, хихикнуло что-то на дне его разума, но Хикару проигнорировал это.

«Ничего особенного», выдавил Хикару, упиваясь зрелищем припухших губ Каору и его сладострастных глаз. Каору усмехнулся, с легкостью читая его мысли, и сдвинулся, устраивая бедра так, что они идеально подошли к его бедрам, и толкнул.

Последней мыслью Хикару прежде чем он утонул в глубоком, обжигающем поцелуе, в котором растворился его низкий стон, была о том, что двое ошибающихся с легкостью окажутся правы, если один действительно ошибается.

Потому что он поступает неправильно, и Каору поступает неправильно, но вместе, в соединение их губ и почти неразрывном слиянии тел, они абсолютно правы.

Журавлики

Журавлики

«Что ты делаешь?»

Каору, сидевший на полу скрестив ноги, окруженный разноцветными бумажными квадратиками, даже не поднял взгляд. «Оригами», ответил он складывая бумажку пополам, аккуратно, чтобы уголки точно совпали. «Я делаю бумажного журавлика».

«Из-за той истории, что мы услышали сегодня в школе?».

Каору кивнул, его близнец перегнулся через его плечо, разглядывая наполовину сложенного журавлика. «Может, если бы ты мне помог, мы смогли бы сделать тысячу за несколько лет».

Хикару задумался. Он терпеть не мог оригами – ему не хватало терпения. Это отнимало кучу времени, и достаточно одной ошибки, чтобы испортить всю фигурку. Но Каору кажется придавал этим журавликам большое значение, так что он пожал плечами, поднял голубой квадратик и принялся за работу. В классе их научили делать журавликов, как раз сегодня, после рассказа о Садако и ее бумажных птичках. Многие девочки плакали, и даже некоторые мальчики были под впечатление от рассказа.

«И что ты собираешься пожелать?», спросил Хикару через некоторое время, начиная уже второго журавлика. Каору пожал плечами, бросая готовую птичку в стоящую перед ним корзину.

«У нас будет одно желание на двоих». Ответил он «Раз ты сделаешь половину работы».

«Мне нечего желать».

«Мне тоже», признал Каору. «Но, может быть, к тому времени, как мы закончим, появится и желание».

«Может быть», согласился Хикару.

«Ну а если бы тебе нужно было загадать желание сейчас, что бы это было?», лениво спросил Каору, дергая птичку за хвост, чтобы она взмахнула крылышками.

«Кленового сиропа?».

«Ну серьезно, Хикару», фыркнул Каору.

«Я бы хотел… чтобы кто-нибудь смог нас различить».

«Правда? А я бы хотел, чтобы мы остались столь же близкими, навсегда».

Хикару снова пожал плечами: «Могут же исполниться оба желания?».

Каору не ответил. И на долгое время, они совсем забыли об этом. Они продолжали складывать журавликов, но не думали о вопросе Хикару долгие годы – до тех пор, пока Фуджиока Харухи не сказала им, что да, внешне они очень похожи, но они два совершенно разных человека, и тогда Каору вспомнил тот вопрос и почувствовал, что живот крутит от страха.

«Может же так быть?», спросил он однажды ночью, когда они собирались ложиться спать. Хикару растерянно моргнул. «Могут ведь исполниться оба желания?», уточнил Каору.

В золотистых глазах Хикару мелькнуло понимание. «Да», сказал он, «я уверен, что могут».

Каору не был уверен. В день, когда они сделали тысячного журавлика, Хикару пошел на свидание с Харухи, так что Каору сделал самую эгоистичную вещь на свете – он загадал желание сам, и так никогда и не сказал Хикару, что пожелал, чтобы его старший брат подождал его to еще только чуть-чуть подольше.


/Садако - японская девочка, после атомной бомбардировки заболевшая лучевой болезнью и, которая, пока лежала в больнице вместе с остальными пациентами складывала журавликов *существует легенда, что желание того, кто сложил тысячу журавликов, исполниться*. Она умерла в больнице. Впоследствии ей поставили памятник./

upd: вышел еще один драббл. К сожалению, я переводила его в большой спешке, потому что уезжаю из города на выходные, так что не было времени даже искать опечатки) ну, надеюсь ничего фатального там нет)

запись создана: 02.05.2007 в 08:03

@темы: Фанфик, Хикару/Каору

---

[Kat_Rin]

Вношу свой посильный вклад в сообщество))) Ловите

@темы: Группы, Близнецы, Фанарт, Аватарки

---

глава 3))

[Рил, веснушки, мурчание и другие нежные вещи]

И вот, когда я уже готова была убить аффтара за все хорошее, сегодня с утречка появилась четвертая глава, так что она будет к сроку... Да, как аффтар и обещала, действия там - зашибись)) было обещано что скоро, скоро будет вам и роман, и возможно даже порно)))))

Название: 220,000 лет
Автор: Volian
Переводчик:  Рил
Муза: [J]Акустик[/J]-семпай, Meister-сан
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Хикару/Каору
Права: все в этом мире принадлежит Толкиену, Роулинг и японцам. (с)
Разрешение на перевод: получено
Предупреждения и прочее: занятная глава.... в мэйлах албанский не использовала, хотя очень хотелось))) авторская орфография по возможности сохранена))
Ники – отдельная баснь, посему – расшифровка: gogonarcissus: – gogo -> go-go -> активный, деятельный; narcissus -> нарцисс. Парень явно заучился со своими травами))))
flyboy-sk: Flyboy -> летучий мальчик)) sk – инициалы, Suoh Kaoru
Здесь можно скачать песню BIS "Statement Of Intent", которую поет Хикару. За ее перевод мне одно извинение - "Не бывает непонятной музыки, бывают плохие наркотики" (с)
Предыдущие части: Пролог (1). ОДИН, Пролог (2). И ВТОРОЙ, Глава 1. СТОЯ РЯДОМ, Глава 2. ПЕСОК В БОТИНКАХ

Глава 3. НЕПАРЕЛЛЕЛЬНЫЕ

Глава 3. НЕПАРЕЛЛЕЛЬНЫЕ

От: gogonarcissus
Кому: flyboy-sk
Дата: 25 мая, 2007, 9:02 PM
Тема: всякое

Эй, као-тян, как жизнь? Нашел какое-нить интересное занятие? жить здесь, в японии, довольно скучно, я только и делаю, что учу названия и применения всяческих японских трав. Держу пари, у тебя все куда интереснее, а?

харухи хочет выяснить, кладет ли хани в чай какие-нибудь секретные ингредиенты.

-хикару

-----

От: flyboy-sk
Кому: gogonarcissus
Дата: 26 мая, 2007, 6:49 AM
Тема: re: всякое

Хикару, прекрати меня так называть.

сейчас единственные мои полеты – из Токио во всяческие городки на западном побережье Штатов. недавно был в Сан франциско и Портленде. это довольно занятно, потому что у нас есть пара дней до следующего полета на осмотр города. Тамаки неймется, потому что через неделю мы полетим на гонолулу, а он любит пляжи.

сочувствую твоей скуке на уроках, надеюсь ты найдешь себе какое-нибудь развлечение. Над Харухи так поприкалываться или что-нибудь в этом духе. Или поможешь мне придумать способ выдурить у тамаки эти фотки. в последний раз он пытался заставить меня одеть мини-юбку, и если б не эти фотки, я бы его убил.

скажи Харухи, что я могу дать ей номер хани. еще Тамаки спрашивает, может ли он получить ее email.

-каору

------

От: gogonarcissus
Кому: flyboy-sk
Дата: 26 мая, 2007, 8:14 AM
Тема: re: re: всякое

Буду звать тебя как хочу

Вот везуха! Хотел бы я попасть на гаваи. Я, правда, слышал, что там тучи мошкары, а меня всегда жутко кусают. им действительно нравится моя кровь. гораздо больше, чем кровь Харухи, ее вообще не кусают. в любом случае, желаю тебе хорошо повеселиться.

не собираюсь я над Харухи прикалываться, она же моя сестра. И она милая. На самом деле, я не понимаю, с чего ты так издеваешься над своим братом. На вид он нормальный, хотя заигрывает он тупо. Но совета никакого тебе дать не могу – разве что можно попытаться выкрасть у него эти фотки пока он спит. А если его привычки тебя настолько бесят, можешь попробовать тоже пошантажировать его.

Харухи говорит, что ей бы хотелось получить номер хани. и она говорит, чтобы тамаки просто отвалил.

-хикару

-----

От: flyboy-sk
Кому: gogonarcissus
Дата: 31 мая, 2007, 9:37 PM
Тема: re: re: re: всякое

О, и как тебе понравится, если я буду звать тебя Хика-сама или как-нибудь так?

так или иначе, проблемы у меня те же. Ненавижу комаров. Наверное, придется все время просидеть в помещении. Пусть Тамаки выходит, пусть его там заживо сожрут. неплохая идея. слушай, раз ты там свои травы изучаешь, не посмотришь что-нибудь от укусов насекомых?

и мне нравится разводить Тамаки, потому что это весело. Ну, не знаю, как это объяснить. Ну, он просто из тех людей, которых почему-то хочется дразнить. прообщайся с ним достаточно долго, и поймешь, что я имею ввиду. посмотрим, смогу ли я найти на него какой-нибудь компромат, но что-то я в этом сомневаюсь.

Ник Хани – usa-chan821. Тамаки говорит, что у твоей сестры создалось неверное впечатление о нем при первой встрече. мне кажется, он впадает в отчаяние. Он не был таким со старшей школы.

-каору

-----

От: gogonarcissus
Кому: flyboy-sk
Дата: 1 июня, 2007, 7:13 AM
Тема: re: re: re: re: всякое

гыгы, я не против.

посмотрим, смогу ли я что-нибудь найти. Может, что-то такое и есть. Послушал бы ты здешних профессоров. они уверены, что традиционные методы лечения универсальны. У них есть лекарства от артрита, от пищевых отравлений, от прыщей… послушать их, так у них лекарство от рака заныкано где-то в их чайных листьях и порошках.

вопрос: почему тебя никогда нет в онлайне? харухи все хочет поговорить с тобой по ISQ, но тебя просто не застать. я сказал, чтобы она писала тебе на мыло, но она не хочет, чтобы ее ник узнал Тамаки.

Харухи благодарит за email Хани. Еще она хочет, чтобы Тамаки оставил ее в покое. честно, меня это тоже начинает раздражать. можешь сказать ему, чтобы он просто пошел нафиг?

-хикару

…

«Надо было взять зонтик», мрачно думал Хикару, обходя многочисленные лужи на тротуаре. Но, он, все же, еще не привык к летним дождям. Был отличный день – яркое солнце, пушистые облака, легкий ветерок и все такое. Капли ссыпались с неба редким потоком, который, тем не менее, мгновенно насквозь промочил его тонкую одежду и загеленные волосы. Такая погода, решил он, годится только для всяких мюзиклов вроде «Танцующего под дождем». Который, ему, впрочем, никогда не нравился.

Что же касается особенностей Японии, несмотря на то, что был ливень, все еще было жарко. И его тело кидалось из крайности в крайность – то взмокало от жары, то тряслось от холода. Хикару с опущенной головой позволял своим ногам нести себя по уже знакомым улицам, мимо магазинов и многообещающих киосков, мимо других прохожих, спешащих по своим неведомым делам. Ему не терпелось добраться до дома. День все тянулся и тянулся, он страшно устал, не говоря уж о том, что промок до нитки и впал в раздражительность. Так что он не сдержал вздох облегчения, когда впереди показался его дом, и шаги его все ускорялись по мере приближения к цели.

Харухи оторвалась от своих схем, чтобы взглянуть на входящего в комнату брата, уделив ему лишь улыбку, прежде чем вернуться к своим книгам. «С возвращением. Надо было тебе взять зонтик, а?».

«О, заткнись», проворчал Хикару, но его сестра в ответ только хихикнула – она отлично знала, в каких случаях брата стоило воспринимать всерьез, а в каких – нет. Рассерженный парень стащил с себя мокрую рубашку, повесил на первый попавшийся стул и уплелся на кухню в поисках кофе. Несколько минут спустя он вернулся с внушительной кружкой в руках. Пару минут он смотрел, как его младшая сестра молча работает, потом притащил еще один стул и плюхнулся на него. «Что ты делаешь?».

«А на что похоже?», сухо ответила вопросом на вопрос Харухи, потирая шею. Она выглядела примерно настолько же измученной, насколько он себя чувствовал, и Хикару заставил себя предложить ей глотнуть кофе. Она с благодарностью приняла кружку, но отхлебнув самую капельку, отставила ее в сторону, поморщившись: «Ну почему ты никогда не кладешь туда сахар? Или молоко? Он же жутко горький».

«К твоему сведению», протянул Хикару, ухмылка заняла свое привычное место на его загорелом лице: «Я оказался любителем черного кофе». Харухи бросила на него удивленный взгляд и вернула его кружку; он театрально отхлебнул исходящего паром напитка, прежде чем обратить свой взор на книги и чертежи, во множестве обретающиеся на небольшом столе. Бумаги в основном содержали изображения разнообразных частей тела, усыпанные черными точками, с соответствующими подписями, каждая из которых гордо провозглашала что-нибудь вроде «насморк», «звон в ушах» или «стоматит »…

/стоматит – болезнь десен/

«Это для занятий по акупунктуре », пояснила Харухи, тыкая в одну из схем кончиком карандаша. «У нас завтра тест, и мне нужно заниматься. Сомневаюсь, что когда-нибудь этим воспользуюсь, но лучше быть подготовленной, верно?». Она глянула на название схемы – «волчанка » - затем дернула одним плечом и вновь уткнулась в свои записи.

/акупунктура – иглоукалывание. Волчанка – туберкулез кожи, что бы это ни значило))/

«Акупунктура? Это когда ты тыкаешь людей иголками, да?», Хикару взял один из валяющихся в беспорядке листков, со смутным интересов разглядывая болевые точки правой ступни. «И как конкретно это лечит людей, не откроешь ли мне?».

«Мы не тыкаем людей иголками, мы лишь стимулируем иммунную систему достаточно, чтобы тело обнаружило проблему и начало самоисцеляться», откликнулась Харухи таким голосом, словно опять зазубрила учебник. «Это еле чувствуется, честно. И перестань перемешивать мои схемы, они мне еще нужны». Она выхватила бумагу из пальцев Хикару, но в процессе несколько других чертежей упали на пол.

Ее старший брат вскочил с места, чтобы собрать разлетевшиеся листки, едва не опрокинув кружку с кофе. Его глаза расширились, когда взгляд зацепился за одну из схем – он поднял ее, не зная, поморщиться ему или расхохотаться от полной абсурдности ее содержимого. «Черт, это же --».

«Эй, ну-ка дай сюда!», девушка выхватила у него схему и застонала, увидев, что изображено на глянцевой поверхности. «Слушай, ты вроде уже слишком взрослый, чтобы так реагировать на подобное».

«Не говори мне, что люди втыкают иголки в такие места», выдавил Хикару сквозь безуспешно сдерживаемый смех. Харухи закатила глаза.

«Ты удивишься, узнав, куда мы «втыкаем иголки»», сухо ответила она, взъерошивая его волосы. Тем не менее, ее брови приподнялись, когда пальцы коснулись влажных прядей. «Братец, ты же насквозь промок, разве нет? Так почему ты до сих пор отвлекаешь меня от учебы вместо того, чтобы принимать душ?».

«Отлично. Вижу, мое общество не оценили по достоинству. Что ж, будь по-твоему», провозгласил Хикару, взял свою истекающую водой рубашку и в притворном возмущении освободил помещение. Харухи улыбнулась, созерцая его отбытие, и на мгновение задержалась, подравнивая груду бумаг на заваленном столе, прежде чем вернуться к своим занятиям. Инциденты вроде этого давно перестали быть чем-то непривычным; Хикару нравилось проводить с ней время, особенно теперь, когда ему особо и не с кем больше это делать. Она никогда особенно и не сопротивлялась, и со временем привыкла к этому, и даже начала получать удовольствие от поддразниваний и пустопорожней болтовни.

И теперь, что довольно странно, она была странно рассеяна без его присутствия рядом. Харухи тяжко вздохнула и отложила карандаш, снимая очки, чтобы потереть переносицу. Она услышала скрип крана, затем журчание воды, за которым последовал шорох ткани, когда Хикару задернул занавеску. Забавно, отметила она, теперь, когда она, наконец, осталась в мире и покое, чтобы, наконец, серьезно позаниматься, она не могла сосредоточиться. Перерыв уже не казался плохой идеей…

«Устраивая танцы в твоем замке, мы разбиваем твои планы --»

Харухи не взяла бы верной ноты даже ради спасения своей жизни, но так, где она была проклята, Хикару был благословлен. Он никогда не был похож на человека, который станет петь в душе, но, с другой стороны, ему всегда нравилось ломать стереотипы. И у него был просто прелестный голос… о чем она никогда не заявила бы ему в лицо, ибо он засмущался бы до смерти. Девушка мечтательно улыбнулась, и, пристроив подбородок в ладони, позволила векам опуститься. Капли дождя продолжали тихонько барабанить по стеклу, и вода продолжала падать на кафель в ванной, а Хикару продолжал петь.

«И мы не будем скопированы в будущее, заархивированные бюрократом --».

Она неохотно открыла глаза и снова нацепила очки. Она занималась этой зубрежкой уже долгие часы, и не собиралась сдаваться сейчас – ей необходимы были высшие оценки по всем предметам, иначе она никогда не попадет на стажировку в Тайвань, куда она стремилась с прошлого года. Студентка зевнула и потянулась; кружка Хикару все еще стояла на столе, и она отпила еще один малюсенький глоточек горькой жидкости, прежде чем отставить кружку на стул и вернуться к книжкам. Вот когда с завтрашним тестом будет покончено, она позволит себе немного расслабиться, например, сходить в город за мороженным, или пенистым чаем, или чем-нибудь еще…

Она все еще была занята запоминанием болевых точек, расположенных на ягодицах, (что само по себе довольно тонкий процесс, можете быть уверены), когда Хикару вернулся в комнату, облаченный только в шорты и тапочки. Он все еще вытирал волосы полотенцем, но заглянул через плечо сестры, не обращая внимания на капли воды, капающие с него на бумагу. Харухи оттолкнула его и позволила некоторой доле раздражения прозвучать в ее голосе: «У тебя нет занятия получше, чем сидеть тут и капать на мои вещи?».

«Ну», сказал Хикару, перенося кружку с остывшим кофе на подоконник, чтобы передвинуть стул и сесть за спиной своей сестры, «у тебя нет занятия получше, чем целый день грузить себе мозги? Тебе нужно чуток отдохнуть. Перекусить, прогуляться, может, вздремнуть». Она почувствовала, как его руки осторожно ложатся на боковые стороны ее шеи, задерживаются там на мгновение и соскальзывают на плечи. «У тебя все мышцы напряжены. Тебе нужно научиться отдыхать…».

«Хм», лениво хмыкнула Харухи. Руки Хикару были загрубевшими, но нежными и уверенными, когда он начал массировать ее плечи, пальцы осторожно нажимали на некоторые точки, заставляя ее постанывать. «Мм… Хикару, ты… ах, довольно хорошо с этим справляешься, а? Эти ваши занятия по массажу должны быть… мм… довольно интересными».

«Именно, но это еще и тяжелый труд», ответил Хикару. Он обнаружил тугой узел сухожилий у основания шеи Харухи, и немедленно начал трудиться над ним. «У меня самого руки болят, но никто мне спину не разомнет. Мы друг на друге не практикуемся… это было бы несколько неловко».

«Могу представить», пробормотала она, собирая свои бумаги в аккуратные стопки и расчищая место на столе. Теперь она вполне могла наклонить и положить щеку на прохладное дерево, опираясь верхней частью туловища о край стола и давая Хикару более свободный доступ к своей спине. Его большие пальцы выводили круги на ее плечах, и она почувствовала его дыхание на своей шее, когда он наклонился над своим упрямым пациентом.

«Знаешь ли, это крайне неудобная позиция. Обычно мы работаем с лежащим клиентом». Харухи почувствовала, как давление на ее плечи исчезло и обернулась, чтобы увидеть Хикару, разминающего шею. «Почему бы нам не переместиться на кровать? Это было бы куда удобнее».

Она застонала, вновь обращая взгляд к лежащим на столе учебникам. «Ты твердо решил оторвать меня от работы, да?». Но она улыбнулась и поднялась со стула, встряхивая ногами, чтобы восстановить нормальную циркуляцию крови.

«Не надо так об этом думать», проворчал Хикару, препровождая сестру в их общую спальню. «Думай об этом как о хорошо заслуженном отдыхе. Вот, устраивайся, я пойду, поищу какого-нибудь масла». С этими словами, он ушел в ванную, оглядывая зубную пасту и шампуни в поисках подходящего лосьона.

Он вернулся, обнаруживая Харухи за компьютером, корпеющую над какой-то статьей в онлайновой медицинской энциклопедией. «Я оставил тебя всего на минуту, и ты уже опять работаешь», пожаловался он, трагично воздевая руки. «Ну что, что мне сделать, чтобы заставить тебя отдохнуть?».

«Мне просто нужно было кое-что проверить», откликнулась Харухи, быстро закрывая окно браузера, как подросток, пойманный за просмотром порно. «Хочешь проверить почту?».

«Не-а».

Харухи моргнула. «Что-то новенькое. Помнится, несколько дней назад ты был этим одержим. Это было первым, что ты делал, когда проснешься. И когда возвращаешься из школы. Вообще-то, ты это делал через каждые несколько секунд».

«Несколько дней назад?», повторил Хикару, нахмурившись и тяжело падая на матрац, мгновенно сминая аккуратно разглаженное покрывало. «Я бы сказал, несколько недель. Даже, несколько месяцев».

Харухи могла только сочувственно улыбнуться, глядя на его угрюмое лицо. «Каору так и не ответил тебе, да? Жаль – я думала вы, ребята, друзья. Да и забавно было смотреть, как ты каждый день бросаешься к компьютеру». Она замолчала, задумчиво потирая подбородок. «Ты не думаешь --».

«Ничего я не думаю», отрезал Хикару, глядя на экран ноутбука. «Так тебе нужен массаж или нет? Я уже --», он замолк, когда тонкий голосок донесся из динамиков компьютера. Мгновение колебания перед тем, как сообщение повторилось –

«--Вам письмо--»

- и Хирухи обнаружила, что ее грубо оттерли в сторону, когда ее брат втянул ноутбук к себе на колени. Он уже открыла рот, саркастическое замечание уже готово было сорваться с ее языка, но странная напряженность, горящая в глазах ее брата, и едва заметный румянец на его щеках заставили ее передумать.

Они с братом всегда были красивы. В старшей школе, когда романы были необходимой графой в биографии каждого уважающего себя студента, они получали признания в любви от бесчисленного количества поклонников (как женского, так и мужского пола, к удивлению Хикару ) как минимум раз в месяц. И хотя она никогда не была заинтересована в том, чтобы найти себе парня – или девушку – она отлично помнила обычное поведение этих поклонников в критический момент признания. Раскрасневшиеся от волнения, со стеснительно опущенными глазами, дрожащие от нетерпения… и теперь она смотрела на Хикару, на его нервно прикушенную губу, она вспомнила, что как бы мягко он ни пытался отвергать чувства своих фанатов, их лица всегда гасли…

/имеется в виду, что и брат и сестра были популярны у обоих полов/

Хикару никогда не волновали бесчисленные влюбленные в него девушки. На самом деле, его никогда не волновал никто, кроме его сестры.

А ведь он всего лишь проверял почту. Харухи обругала себя, отводя взгляд. Прекрати проводить параллели. Дождь, смутно осознала она, кажется, пошел еще сильнее – вода покрывала оконное стекло жидким пологом; стук капель по стеклу был достаточно громким, чтобы заглушить щелчки мышки.

«Надеюсь, это не гроза», тихо прокомментировала она, неохотно разбивая воцарившееся молчание.

Ворчание было ей ответом, хотя она и не могла сказать, означало ли оно согласие или что-то иное. «Не терпится попасть домой», неожиданно раздался голос ее брата. Она против воли почувствовала некоторую подозрительность, встречая взгляд Хикару, но его ухмылка была похожа на солнечный луч и впервые за день она позволила себе расслабиться.

…

От: flyboy-sk
Кому: gogonarcissus
Дата: 3 августа, 2007, 5:46 PM
Тема: re: re: re: re: re: всякое

завянь, хика-сама.

довольно забавно, что ты прислал это письмо за день до того, как Тамаки пролил апельсиновый сок на наш ноут. Извини, что так задержал ответ! Наш компьютер совершенно вышел из строя, и покупка нового заняла у нас довольно много времени. К тому же, я был занят учебой; два дня назад я вел свой первый рейс в Сан Хосе. Я никогда не говорил тебе, что я учусь на пилота?

В любом случае, извини, что не ответил раньше. У меня дешевый мобильник, он вообще не совместим с почтой или ISQ. Да и вообще, я не очень люблю ISQ, потому что мне особо не с кем разговаривать. Скажи Харухи, что у меня жутко плотный график – у меня не так много свободного времени, чтобы сидеть за компьютером, разве что на выходных. Скажи, пусть ищет меня где-нибудь в районе 8-9 вечера, ладно? И еще, спроси, о чем это она так хочет со мной поговорить, я прямо-таки заинтригован.

Ты просто не знаешь, каким настырным может быть Тамаки. Но скажу тебе одну вещь: я устал.

-каору

и типа бонус-2

опять мои зарисунки, на этот раз - Хикару)

@темы: Фанфик, Хикару/Каору, Фанарт

---

итак, пятница

[Рил, веснушки, мурчание и другие нежные вещи]

И вторая глава, в которой много солнца, улыбок, и все сестры получают по серьгам)) Такое вот превью)

Название: 220,000 лет
Автор: Volian
Переводчик:  Рил
Муза: [J]Акустик[/J]-семпай, и все, кто вселяет в меня бодрость духа комментариями)
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Хикару/Каору
Права: все в этом мире принадлежит Толкиену, Роулинг и японцам. (с)
Разрешение на перевод: получено
Предупреждения и прочее: я сидела над этой главой 12 часов.Я перевела всю в один день. Я накатала кучу справок. поклоняйтесь мне!
Здесь можно скачать песню Dido "Sand in My Shoes", строчка из которой здесь упоминается, и которая видимо, дала название главе. *если б не эта песня - фиг бы я закончила перевод этой главы*
Предыдущие части: Пролог (1). ОДИН, Пролог (2). И ВТОРОЙ, Глава 1. СТОЯ РЯДОМ

Глава 2. ПЕСОК В БОТИНКАХ

Глава 2. ПЕСОК В БОТИНКАХ

Было несколько причин, по которым Каору ненавидел пляжи. Например, он всегда очень быстро обгорал. И еще, в его обувь всегда попадал песок.

И, наконец, Тамаки обожал это проклятое место.

«Взбодрись, братец! Наш следующий полет, по крайней мере, не двухдневный, так что давай-ка просто расслабимся пока можем, хмм?», француз обнял своего младшего брата за шею, размашистым жестом обводя открывающуюся панораму. «Японские пляжи так прекрасны, верно? И… мм, как и японские девушки…», он прошелся оценивающим взглядом по затянутым в бикини девушек, сияя чарующей улыбкой всем, кто заинтересованно смотрел на него в ответ. «Эй, Каору, глянь -- ».

«Не интересно», оборвал его Каору, расстилая на песке пляжное полотенце и раскрывая здоровенный зонт, наклоняя его так, чтобы его место полностью было скрыто в тени. «Давай иди, гоняйся за своими девчонками, братец. Мне это не интересно». Он никогда не был особо романтичным, никогда даже не проявлял интереса к милейшим из женщин. Что было причиной множества неприятных слухов.

Тамаки открыл рот, прикол как раз из этой области уже начал срываться с его губ – «А как на счет парней, в таком случае? Тут их много, выбирай на вкус -- » - но что-то очень стальное мелькнуло в улыбке Каору, и нервный тик, дернувший его щеку, заставили Тамаки быстро передумать. Ну давай, показывал весь вид его брата, давай, попробуй, если посмеешь.

«Э… думаю, я просто… прогуляюсь тут…», промямлил Тамаки, стараясь свалить как можно незаметнее. Иногда его брат был слишком страшным.

Каору самодовольно ухмыльнулся и осторожно улегся на полотенце, копаясь в рюкзаке в поисках своей книжки. Ну, может, этот день будет не так уж невыносим, если его надоедливый братец так и будет вне поля его зрения. Пусть детки тащатся от ледяной воды и палящего солнца, и от всего, что бесстыдно выставлено на показ микроскопическими купальниками. Ему будет вполне хорошо в тени, наедине с редкими порывами океанского бриза и страницами повести Дефо…

Кто-то споткнулся о его ноги и Каору раздраженно поднял глаза от «Робинзона Крузо», дабы окатить возмутителя спокойствия сердитым взглядом: «Ты, осел, смотри куда прешь!..».

Вышеозначенная персона поднялась с земли, отбрасывая с лица пряди мокрых рыжих волос, пригвождая Каору к месту взглядом, который он привык видеть в зеркале. Две пары желтых глаз удивленно моргнули.

«Эй, а ты -- »

«-- Каору, верно?», закончил тот, ухмыляясь поразительно знакомой ухмылкой. Каору кивнул, чувствуя себя немного сбитым с толку. Откуда он знает его имя?

«Оно было написано у тебя на значке, там, в самолете», пояснил двойник в ответ на невысказанный вопрос Каору. Он протянул руку. «Я Хикару. Извини за это, лады?».

«Да ничего страшного», на автомате ответил Каору, с интересом разглядывая Хикару. Он был одет только в плавки, открывая взгляду стройное тело и длинные конечности. Если бы Каору не был уверен в обратном, он бы решил что смотрит в зеркало. «Слушай, мы ведь почти одинаковые, да?».

«Хех, похоже на то. Хотя сначала мне так не показалось, с этим твоим девчачьим прикидом…»

«Заткнись», прорычал Каору, но Хикару только рассмеялся.

«Эй, это был комплимент. Из тебя получилась потрясная дамочка, честное слово». Еще одна усмешка.

«О, как будто мне стало легче», проворчал Каору. Тему нужно было сменить немедленно. Его взгляд зацепился за ведро, которое все это время держал Хикару, вызвавшее достаточно интереса, чтобы он спросил: «Эй, это еще зачем?».

Хикару проследил за его взглядом и чуть встряхнул вышеупомянутую емкость, от чего часть морской воды плеснула через край на землю. «О, я тут замок из песка строю, не хочешь помочь?».

«Замок из песка?», повторил Каору поднимая бровь. Хикару на вид был примерно его возраста, то есть ему было 21 или около того, а он стоил замки из песка? Парень поймал его недоверчивый взгляд, но в ответ только хихикнул.

«Ага, замок из песка. Стоит иногда находить время для простых радостей жизни, не находишь? Пошли». И с этим, Хикару схватил Каору за запястье, одним рывком поднимая его на ноги. «Робинзон Крузо» упал на землю – Каору смутно надеялся, что песок не попадет между страниц, ибо вытряхивать его оттуда будет настоящей головной болью.

«А что насчет моих вещей?»

Смешок. «Ой, да не волнуйся ты о них, никто же не собирается у тебя их красть, верно?».

Каору хотел сказать в ответ что-нибудь уничтожающее, но Хикару уже тащил его куда-то по пляжу, и все, что он мог сделать, это по возможности избегать столкновений со всяческими едва одетыми девицами, и стараться не споткнуться о многочисленные бледные ноги, встречающиеся на всем пути их следования. Хикару скалился на него улыбкой, яркой, как солнце. Стоп, это еще откуда? С каких это пор он начал употреблять такие банальнейшие сравнения? Не было совершенно ничего общего, честно, между этой слепящей улыбкой и ужасным источником всех его ожогов, но, почему-то, фраза эта казалась правильной.

Он очнулся от своих беспорядочных мыслей, когда Хикару внезапно остановился, заставляя свою жертву практически впечататься в него по инерции. «Ну, как тебе?». С выжидательной усмешкой, он отступил в сторону, показывая свое произведение.

И Каору просто благоговейно смотрел.

Сказать, что Хикару гордился своим творением, значило ничего не сказать, достаточно было взглянуть на выражение его лица, когда он смотрел на свое детище, но Каору попросту не мог его за это винить. Дворец был примерно в фут высотой, и состоял из высокой башни в центре, окруженной крепостями поменьше и совсем небольшими домиками. Детализация сооружения потрясала – Хикару наверное царапал стены башни зубочисткой, чтобы на песчаной поверхности были окна. Он использовал даже осколки раковин, которыми обрамил входы в каждую крепость. Листья водорослей были привязаны к зубочисткам и эти конструкции полукругом охватывали весь городок.

/фут – примерно 30,5 см/

Каору не мог удержаться и не вспомнить дни, когда он сам строил замки из песка – бугристые, бесформенные сооружения, выстроенные скучающим ребенком – и только слабо усмехнулся. «Вау. Мне кажется, он и так уже просто потрясает».

Хикару нахмурился. «Это еще только половина работы». Он указал на заднюю сторону дворца, которая пока представляла из себя что-то напоминающее о тех самых замках, что строил Каору. «Мне нужна помощь с этой стороной. Почему-то, что бы я ни делал, она не выходит как надо».

«Ну, если ты считаешь, что какой-то стюард, имеющий склонность к переодеваниям, может помочь, ты видно, в отчаянии», съязвил Каору. «Должен предупредить, что абсолютно не умею строить замки из песка. Может, тебе лучше сделать это самому?».

«Ой, вот только не надо быть таким пессимистом», хмыкнул Хикару, вызывающе ухмыляясь. «Ненавижу говорить всякие банальности, но никогда не знаешь, что можешь, а что нет, пока не попробуешь, так?».

Каору затруднился с ответом. Не каждый день всякие загадочные пассажиры похищали его на пляже, только чтобы предложить строить вместе замки из песка, в конце концов. Так или иначе, он погрузил руки в теплый песок и взялся за работу, но минуту спустя единственным результатом его трудов был бесформенный холмик. Хикару посмотрел на него со своего места, где он все еще трудился над полузаконченным дворцом.

«Ну, полагаю, это начало», прокомментировал он, наклоняя голову, словно надеясь, что с этого угла сие печальное зрелище будет более эстетичным. «Знаешь, смотрится как… остров или что-то вроде того». Он пододвинулся, садясь рядом с Каору, его ловкие руки уже двигались, убирая лишний песок с самых крутых склонов, придавая острову более изящную форму. В его янтарных глазах была видна сосредоточенность, делающую его взгляд таким глубоким. Его пальцы осторожно разглаживали песок, но замерли, когда Каору заговорил.

«Так ты архитектор или что-то вроде того?».

«Э? Нет». Тихий смешок, взгляд Хикару возвращается к незаконченному песочному строению. «Хотя, наверное, похоже. На деле, я изучаю медицину – я студент по обмену, изучаю «традиционные» Японские методы лечения. Травы там, и всякое такое. Хотя мне хотелось бы быть архитектором, мне всегда нравилось оформлять вещи…», он снова замолчал, от усердия чуть высовывая язык, когда он вылепливал горную гряду, сдвигая слои влажного песка, формируя ландшафт, словно некое всемогущее божество, создающее новый мир. Каору продолжал смотреть, словно загипнотизированный.

«Ну а что насчет тебя? Ты уже закончил учебу? Или в свободное время подрабатываешь трансвеститом в каком-нибудь баре?

«Блин, да ты прекратишь уже напоминать мне про это? Меня заставили, так что выбора особого у меня не было». Каору неуверенно рисовал на песке самолет.

«Правда? Тебя шантажировали или что-то такое?». Дворец был забыт, Хикару полностью сосредоточился на острове, его руки уверенно порхали над миниатюрным ландшафтом. Была полоска, которую он решал сделать пляжем, заметил Каору, которую он разгладил до пологого склона, с едва заметными линиями волн по краю.

«В каком-то смысле, да».

«И чем же?»

«Тебе так хочется это знать?», поддразнил Каору, четче обводя контур своего самолета и аккуратно разглаживая песок вокруг него. «На самом деле, мне не хотелось бы об этом говорить».

«Ну, не буду же я тебя заставлять. Наверное, трудно тебе далось согласие одеть кимоно, настолько девчачье, как то, в каком ты был».

«Не то слово», Каору чуть напоказ поморщился от этого воспоминания, спрятав усмешку, когда увидел, что Хикару украдкой бросил на него взгляд с явно возросшим любопытством. Вот странно, подумал Каору, он ведь вовсе не против того, чтобы рассказать Хикару об этом случае. Действительно странно, но хоть они и встретились десять минут назад, ему вполне комфортно было рядом с этим парнем, а его присутствие было таким знакомым, словно они знали друг друга долгие годы.

«И, теперь ты расскажешь мне историю? Люблю истории».

«Ты совсем как ребенок», рассмеялся Каору, глядя на притворно надутые губы Хикару. «Ну ладно, я тебе расскажу. Когда мы были в старшей школе, мой брат Тамаки организовал клуб Свиданий. Мы все стали довольно близки, и до сих пор часто встречаемся, чтобы быть в курсе событий».

«Клуб Свиданий?», спросил Хикару.

Каору улыбнулся и застенчиво пригладил волосы. «Да, клуб Свиданий. Они довольно популярны здесь, в Японии, ну и оказалось, что американские девчонки вполне могут быть такими же отаку. А насчет того, чем мы занимались… по сути, развлекали дам». Это звучало возмутительно туманно, но его слушатель покорно на это купился.

«Аа», кивнул Хикару. Он, кажется, возводил на острове вулкан, обнаружил Каору, и в данный момент выкапывал кратер на вершине. «А дальше?».

И Каору продолжал: «несколько месяцев назад Тамаки решил, что неплохо бы вместе отметить Новый год. Было весело, но какой-то кретин принес ящик текилы, и с этого момента все пошло наперекосяк. Я очень быстро пьянею. Я и пью не так уж часто, из-за моей работы – с похмелья часто укачивает. Но тогда, помнится, я хорошенько набрался. На деле, как и все мы – в конце концов, был Новый год. Один из моих друзей, Мори, так вот, он, как напьется, становится очень бодрым, хотя все остальное время он сонный. Ну, мы с ним… порезвились, никакого секса, конечно, просто со стороны это выглядело… Тамаки это сфотографировал и, пожалуйста – идеальный компромат. Я бы и думать не стал об этих фотографиях, все знают, что мы с Мори просто друзья, и я не гей, но у меня есть одна кузина, которая может сотворить с подобным материалом ТАКОЕ…»

«О? Например?», Хикару смотрел на рассказчика, настолько захваченный повествованием, что кажется, не заметил, что половина кратера только что обвалилась.

«Кузина Ренге – самая психованная из всех психованных фанаток, каких ты только найдешь. Особенно это распространяется на всяческие яойные отношения – гомосексуальные», пояснил Каору, увидев озадаченный взгляд своего слушателя. «Едва она увидит симпатичного парня, как сразу она начинает искать еще одного парня, с которым могла бы запихнуть его в постель. Она просто больная. Однажды кто-то послал ей фотографию, на которой Тамаки обнимал меня, и она нарисовала это ужасное яойное додзинси со мной и Тамаки в главных ролях. Угробила мою репутацию в школе, все думали, что я педик, запавший на собственного брата, и все такое… так что, конечно, Тамаки пригрозил послать ей фото с Мори и мной если я не надену то нелепое платье, чтобы окончательно опозорить меня в моем первом межконтинентальном полете».

«Довольно жестоко с его стороны», съязвил Хикару с кривой ухмылкой. «Хотя, должен признать, что у него хороший вкус».

«Извращенец!», рявкнул Каору ему в ухо, не переставая, впрочем, ухмыляться. «С другой стороны, я, вроде как, заслужил это».

«Чем это?».

«Ну, может тем, что я подменил все его трусы на женские?».

У Хикару отвисает челюсть: «И с чего тебе делать что-то такое?»

«Эй, он мне в ботинки крема для бритья налил!».

«Зачем?».

«Потому что я добавил супер-клея в его гель для волос?».

«Зачем?».

«Он смыл мою новенькую, за сто баксов бритву в унитаз».

«Зачем?».

«Я побрил Бельзенефа».

Вздох. «А это зачем?».

«Потому что гребаная кошка линяла на мою одежду», проворчал Каору. «Ну я и подумал, что если Тамаки не собирается стричь эту шелудивую пуховку, то кто-то же должен?».

Хикару хихикнул, и протянул руку, чтобы взъерошить красновато-коричневые волосы Каору. «Тебе не говорили, что ты маньяк? Хотя, мне это нравится, ты довольно занятный».

«Очень рад, что ты находишь мои злоключения занятными», саркастически сказал Каору, но не смог удержаться от того, чтобы чуть-чуть податься за прикосновением. Часть его задумалась о том, что он, черт возьми, делает – рассказывая чуть ли не всю истории своей жизни человеку, который, несмотря на все свое дружелюбие, остается, тем не менее, полным незнакомцем. Не говоря уже о том, что он позволяет этому самому незнакомцу гладить свои волосы, словно он какая-то собака – вполне возможно, что у него уже вся голова в песке, и страшно даже подумать, сколько времени займет вымывание его оттуда – но он все равно не мог избавиться от мысли, что будь у него хвост, он вилял бы им, как сумасшедший. С другой стороны, решил он, если они с Хикару совершенно не знакомы, от разговора с ним ничего страшного не случиться. Ему всегда приходилось напоминать себя, что на учебе на пилота и доставании Тамаки свет клином не сошелся.

«Хикару!», веселый голос ворвался в его мысли, и он с каким-то разочарованием обнаружил, что рука, гладившая его волосы, исчезла. Хикару, сияя, встал и обнял худенького паренька, появившегося откуда ни возьмись.

«Эй, Каору! Иди сюда, я познакомлю тебя со своей сестрой!».

Ах, юная леди… Каору почувствовал, что его губы автоматически растягиваются в игривой улыбке, столь хорошо отработанной в клубе Свиданий столько лет назад. Он поднялся, оттряхивая ладони от песка, прежде чем протянуть руку низенькой девушке. «Счастлив встретить вас, мисс -- ?»

«Харухи», ответила девушка с жизнерадостной улыбкой. «Просто Харухи, пожалуйста. Ах, ты тот стюард из нашего самолета, верно? Каору, да?», ее взгляд скользнул от Хикару и Каору и обратно. «Вы двое так похожи!».

«О?», Каору, в свою очередь, присмотрелся к девушке. Харухи была одета в мешковатую футболку и светлые шорты. Ее стрижка под мальчика и грудь, плоская как гладильная доска, успешно скрывали ее принадлежность к женскому полу. И когда он сравнил большие глаза Харухи с узкими глазами Хикару, карие радужки у Харухи и золотистые у Хикару, каштановые волосы Харухи с рыжими волосами Хикару… он рассмеялся, смущенно потирая шею: «Ну, Харухи, извини уж, что так говорю, но вы со своим братом совсем не похожи».

«Это понятно», сказала Харухи, брат обнял ее за плечи. «В конце концов, он усыновленный».

Каору почувствовал, как его улыбка застыла. Харухи, кажется, не заметила, повернувшись к брату: «Эй, я видела там фургончик мороженщика, может, сходим туда? Твой друг может пойти с нами! А то так здесь так жарко…».

«Ага, у меня сейчас просто мозги расплавятся». Хикару приподнял бровь, глядя на Каору. Что-то с ним было странное… «Эй, Као, пойдешь с нами?».

«А… да, конечно. Отличная идея». Их троица уже отправилась к фургону, когда Каору вдруг заметил кое-что. «Погоди-ка, как ты меня назвал?».

«Као, а что?», Хикару только хихикнул под угрожающим взглядом Каору. «Ты же японец, верно? Тогда мне стоит называть тебя Као-тян?».

«С чего ты взял, что ты выше меня по положению?», спросил Каору раздраженно.

/суффикс –тян обычно используют, обращаясь к маленьким детям, так что неудивительно, что Каору бесится – чтобы незнакомец примерно одного с ним возраста, и примерно того же социального положения при первой встрече начал сокращать его имя…/

«Ну, сколько тебе лет?».

«21, спасибо что спросил».

«О, и мне тоже. Ну… я родился в июне, а ты?».

«Я тоже! Слушай, дело не в этом, с чего ты взял -- ».

Харухи прекратила их перепалку торжествующим восклицанием: «Мы на месте! Какое вы будете, парни?». Они стояли перед маленьким фургончиком с мороженным, в котором маленький блондин трудился, аки пчела, обслуживая целую очередь покупателей. Хикару уставился на многочисленные наклейки на боку фургона, и впал в молчание, обдумывая варианты.

«Это точно отличается от того, что мы пробовали в Америке», прокомментировал он. «А, выберу что-нибудь наугад. Уверен, что ничего особо ужасного тут нет». Он закрыл глаза, прежде чем ткнуть пальцем в плакат. «Отлично, тогда я буду стаканчик с арахисовым маслом и кунжутом. Ух ты, ни фига себе сочетание».

«О, здесь есть пенистый чай», счастливо провозгласила Харухи, «Обожаю его. Я возьму клубничный, мой любимый. А ты что будешь, Каору?».

/Харухи захотела bubble tea. В русском языке термина для этого напитка пока не придумали, так что извините меня за эту вольность с переводом. Делается он из холодного сладкого чая, молока и разнообразных вкусовых добавок, в число которых входит некая «мука из маниоки», из которой и получаются пузыри. Наиболее распространенные вкусы: клубника, шоколад, кокос, добавляют фруктовый сок и т.д. Пьют это все через специальные *шире обычных* трубочки./

«Я возьму фруктовый лед. Лимонный, наверное», Каору потянулся за кошельком, но Хикару поймал его за запястье.

«Я заплачу, лады?»

«Да нет, у меня есть деньги -- »

«Да ладно тебе», хмыкнул Хикару, осторожно вытягивая его руку из кармана и сжимая в своей. «Мы же друзья, разве нет?»

«Ну да», неуверенно произнес Каору, но широкая улыбка Хикару быстро заставила его сдаться. Друзья? Он всегда с трудом сходился с людьми. Если уж на то пошло, его единственными друзьями были другие члены клуба Свиданий, куда его заставил вступить Тамаки. Он с большим трудом мог расслабиться в присутствии – за редким исключением в виде Тамаки и симпатичных девушек – и он задумался, пытаясь вспомнить, когда он последний раз так непринужденно беседовал с незнакомцем.

«Нам клубничный пенистый чай, лимонный фруктовый лед и стаканчик с арахисовым маслом и кунжутом, пожалуйста». Наконец-то была их очередь, и Харухи заказывала мороженное, обмениваясь с блондинистым продавцом солнечными улыбками.

«Сию секунду!», прощебетал он, засуетившись в своем фургоне, доставая из холодильника два мороженных и протягивая их владельцам. Его карие глаза расширились, когда он увидел Хикару. «Каору? Ты что ль?».

«Что?», растерянно моргнул Хикару, прежде чем ткнуть большим пальцем через плечо, указывая на своего двойника. «Меня зовут Хикару, пацан, Каору стоит за мной. Вы знаете друг друга?».

«Хани!», просиял Каору, узнав своего приятеля-хоста. «Я так рад тебя видеть! Не знал, что ты работаешь мороженщиком. Ты же вроде учился в институте Ямашина в Акибо?».

/кажется, такого института в реале нет, но есть журнал, под названием "Институт Ямашина", посвященный орнитологии))/

«Я все еще учусь. Это я так, летом подрабатываю», объяснил Хани, насыпая замороженную клубнику в миксер для заказа Харухи. «Да и вообще, сейчас лето, а никаких особых планов на каникулы у меня нет. Я вообще-то еще собирался слетать к Такаши на Аляску, у меня самолет через неделю. А ты теперь международные рейсы делаешь, а? Как думаешь, сможешь попасть на мой?».

Харухи и Хикару смущенно смотрели, как Каору радостно болтает со своим старым другом. И только когда Хани закончил готовить чай для Харухи, Каору осознал, что так их и не представил.

«Ребята, это мой друг, Хани. Он тоже был хостом, мы вместе учились в старшей школе». Каору на пробу лизнул свой фруктовый лед, и Хикару как завороженный засмотрелся на движения его языка, чем и занимался, пока Харухи хорошенько не двинула ему локтем в ребра. «Хани, это Хикару и Харухи. Они мои друзья».

«Очень приятно», сказала Харухи, прикладываясь к соломинке. «Вау, потрясающий чай!».

«Спасибо!», откликнулся довольный Хани, но его задумчивый взгляд оставался прикованным к Хикару. «Извини, что спутал тебя с ним, Хикару! Но, парни, вы так похожи друг на друга! Вы, случаем, не родственники? Каору, ты ничего не говорил об этом в клубе». Он говорил шутливо-обвиняющим тоном, но Хикару что-то смущало. Глаза Хани, темно-охристого цвета, были большими, как у ребенка, но его взгляд, по каким-то причинам, немного пугал.

Каору вздохнул: «Да, мне тоже приходила в голову эта мысль. Но Тамаки мой единственный брат, верно ведь? А с Хикару мы познакомились случайно, честно говоря, только сегодня – может же наше сходство быть просто совпадением?».

«Сходство, Каору?», недоверчиво повторил Хани. «Вы двое – вы же почти идентичны! Вот, посмотрите -- », он высунулся из своего окошка, дотянулся до бокового зеркала фургона и повернул его так, что они могли видеть свое отражение. Каору застыл. Он знал, что они похожи с того момента, как они увидели друг друга в самолете, но одно дело, сравнивать себя с кем-то на кого бросил один невнимательных взгляд, и совсем другое – стоять с этим двойником перед зеркалом. И видеть, насколько они симметричны. Две пары одинаковых янтарных глаз расширились, два одинаковых изумленных выражения возникли на двух одинаковых лицах. Каору пришлось поднять руку и коснуться своей щеки, чтобы понять, где чье отражение.

«Черт побери», Хикару тоже был в шоке – пацан повернул зеркало к ним прежде, чем он успел отвести взгляд, и вот, опять, он стоит лицом к лицу с проклятой стекляшкой, второй раз за неделю. Это могло бы быть новым рекордом, но у него просто не было времени на эту мысль. Он был слишком увлечен тем, что видел в зеркале, пытаясь осознать, что да, впервые за что-то, очень похожее на вечность, он видел в зеркале не незнакомца с его лицом, а самого себя. Нет… это не так, медленно осознал он. Человек из зеркала, таинственное видение, преследовавшее его всю его жизнь, был все еще здесь, и он стоял рядом с…

«Ты в порядке, братец?», Харухи похлопала его по плечу, и он дернулся от этого прикосновения, с трудом отрывая взгляд от зеркала. Его сестра вопросительно приподняла бровь, но она хмурилась, и глаза ее так и светились от тревоги: «Ты выглядишь так, словно приведение увидел».

Ну, подумал про себя Хикару, в каком-то смысле так оно и было. «Я просто немного удивлен, вот и все», солгал он, встряхнув головой, пытаясь избежать обеспокоенного взгляда Каору.

Каору нервно хохотнул, заправляя несколько прядей волос за ухо: «Да уж, я тоже. Я имею в виду, все заметили, что мы похожи, но я и не думал, что… до такой степени». Солнце уже наполовину растопило его забытое мороженное, и он внезапно обнаружил, что все пальцы у него в липком соке. Он быстро взялся за сладость, и Хикару в срочном порядке занял себя разглядыванием узоров гальки на мостовой.

«Эй, Хика-тян, тебе тоже стоит начать есть свое мороженное. Оно начало таять, а ты его еще даже не открыл». Хани недовольно надул губы, отчего стал похож на ребенка еще больше, если это вообще было возможно. Хикару впрочем, был благодарен за это замечание, и начал разворачивать свою порцию. И только когда он уже попробовал мороженное – для такого неестественного сочетания оно было удивительно вкусным – как он кое-что заметил.

«Подожди, что еще за Хика-тян?».

Каору хихикнул, слизывая последние капельки лимонного сока с палочки. «Хани старше, чем кажется, Хикару. Тебе же 21, как мне, верно? Он на два года старше тебя».

«Правда?», Хикару не удержался от того, чтобы окинуть этого «старшего» скептическим взглядом. Хани был щупленький, с пушистой блондинистой челкой и круглыми детскими глазами. То, как его мешковатое одеяние висело на его узких плечах, предполагало хрупкое телосложение. Трудно было поверить, что он старше Хикару. Честно говоря, трудно было поверить даже в то, что он уже достаточно взрослый, чтобы работать мороженщиком. Ничего не крылось в его доброжелательной улыбке, но когда Хикару посмотрел в его ясные карие глаза, он понял, что в Хани есть гораздо больше, чем то, что открыто взгляду.

«КАОРУ!». И следующей его мыслью было осознание того, что кто-то его душит. Он пошатнулся под весом нападающего, успел мельком увидеть блестящие золотистые волосы и загорелую кожу и рухнул. Он услышал, как вскрикнул Хани, испуганный крик Харухи: «Прекрати убивать моего брата!», прежде чем сильные руки – Каору, смутно отметил он – оттащили его противника.

«Во второй раз это уже начинает раздражать», высказал он, когда Харухи помогла ему подняться на ноги. Мороженное он тоже уронил, заметил он с раздражением, и повернулся к нападавшему с праведным гневом во взоре: «Ну ты, придурок -- ».

Харухи тут же шлепнула его по губам, мгновенно останавливая начинающийся поток ругательств. Она виновато улыбнулась новоприбывшему, который переводил взгляд с Хикару на Каору – который в данный момент корчился от сдерживаемого смеха – в явном шоке: «Вас двое?».

Каору усмехнулся, и подмигнул Хикару. Тот сразу понял его задумку, и такая же коварная усмешка расползлась по его губам, когда он высвободился из рук своей сестры. Двое в идеальной гармонии направились к сбитому с толку французу, совершенно симметричные от прищура желтых глаз до слаженности каждого шага.

«Верно. Нас двое -- ».

« --можешь ты сказать, кто из нас кто?».

Хани смотрел на их представление огромными, как блюдца глазами. Харухи разрывалась между удивлением и беспомощным недовольством. А их жертва, кажется, впала в полный ступор. Хикару и Каору отчаянно старались сохранять хладнокровие, но сорвались в один и тот же момент. Оба зашлись в истерическом хохоте, удивившем троих зрителей, повиснув друг на друге, чтобы устоять на ногах.

«Вы двое настоящие демоны, да?», вздохнула Харухи, но не смогла сдержать улыбку.

«Так где Каору?», спросил явно поникший француз.

«Ну, неплохо бы тебе вспомнить, во что был одет твой брат, Тама», прощебетал Хани. Он уже достал еще одни стаканчик с кунжутом и протягивал его Хикару: «Вот, возьми, за счет заведения, ладно? За отличное шоу. Вы, парни, практиковались?».

«Да нет. Ну, наверное, это можно считать удачной импровизацией», пожал плечами Хикару, с благодарностью принимая мороженное: «Спасибо тебе».

«Всегда пожалуйста!».

«Кстати говоря, братец, я ужасно оскорблен тем фактом, что ты не узнал меня», фыркнул Каору, прислоняясь к плечу блондина: «Только не говори мне, что ты на полном серьезе перепутал меня с моим двойником».

«Ум, нет! Конечно нет!», с жаром отнекивался Тамаки размахивая руками, взгляд умолял остальных о помощи. «Ээ, Каору, ты не представишь меня своим друзьям?».

«Хорошо. Ну», Каору все еще злился. В конце концов, Тамаки его брат, они знают друг друга всю жизнь… «Это Хикару, помнишь, тот парень из самолета. И Харухи, его сестра». Он выделил слово «сестра», выразительно глядя на брата, который покраснел, вспомнив, что в самолете принял ее за парня.

Но Тамаки быстро оправился, театрально падая на колени к ногам Харухи, сжимая ее свободную руку и глядя на нее сияющими глазами. «Я счастлив быть удостоенным чести лицезреть вас, мисс Харухи. Я ваш верный слуга до конца моих дней». Харухи покраснела, но осторожно высвободила запястье из рук француза.

«Экхм… благодарю….».

Хикару проворчал, сжимая кулаки: «Ты пытаешься приударить за моей сестрой, парень?».

«Это его реакция на любую девушку», хихикнул Каору, глядя, как Тамаки опадает с лица, а лицо Харухи темнеет. «Он все никак не может перестать быть хостом».

«Что? Нет, это все неправда! Я действительно потрясен красотой твоей сестры, Хикару!».

«Прекратите», дал Хани мудрый совет, наугад доставая из холодильника рожок и протягивая блондину. «Хочешь?».

«Ах, Хани, это было бы чудесно! Мои благодарности», воскликнул Тамаки, принимая угощение и просовывая в окошко несколько долларов: «Вот, сдачи не надо». Каору не смог сдержать смех – было совершенно очевидно, что Тамаки пытается выпендриться перед своей свеженайденной принцессой, и по окаменевшему лицу Харухи было видно, что она тоже это поняла.

«Да не надо. Что такое мороженное для друга?», Хани пытался вернуть деньги. Вотще.

«Нет, я настаиваю!».

«Так, Тама, сейчас у меня будут еще клиенты», нетерпеливо сказал Хани, завидев приближающуюся толпу отдыхающих. Он сунул купюры обратно в руки Тамаки и захлопнул окошко раньше, чем тот успел отдать их обратно. «Пока, Тама, вам лучше идти, вы загораживаете окошко! Я позвоню вам с Каору потом, оки?».

«Прекрати уже», пропыхтела Харухи, с трудом оттаскивая француза от окошка. «Пойдемте-ка обратно на пляж, парни».

…

Хикару ненавидел вождение. Просто терпеть не мог. По всех чертовых машинах были зеркала, и во многих было видно отражение водителя. Обычно за руль садилась Харухи, что обоих вполне устраивало. Она в любом случае водила осторожнее.

Так что для нее стало некоторой неожиданностью его предложение сесть за руль, когда их четверка решила, что пора расходиться по домам. Брови Харухи поднялись куда-то под ее челку – она скептически оглядела их маленькую, взятую в прокат машину, потом перевела взгляд на брата. У нее была хорошая причина для подозрений, так что он ее не винил. Он не сидел за рулем несколько месяцев. Если не полгода.

«Ты уверен?».

«Да справлюсь я», настаивал Хикару. Харухи с нерешительной улыбкой бросила ему ключи, и они расселись по своим местам. Он повернул ключ в замке зажигания, и слегка воодушевился, услышав ворчание мотора. Он не до конца еще забыл, как это делается, отметил он про себя с облегчением. Если уж на то пошло, сейчас было даже легче. Он вспомнил, что нервничал каждый раз, когда оказывался в машине, и что у него ушла куча времени, чтобы получить, наконец, права, потому что у него была дурная привычка - никогда не смотреть в зеркала бокового и заднего вида.

И вот теперь, выезжая на дорогу и опуская окна, он чувствовал странное спокойствие. Раз в жизни, ему было комфортно в машине. Его сестра включила радио, переключая каналы один за другим, чуть задерживаясь на тех, что казались интересными, а затем продолжая. Наконец она остановилась на какой-то станции и откинулась на спинку кресла, когда мягкий женский голос полился из колонок.

«В моих ботинках все еще остался песок, я не могу выбросить тебя из головы--».

«Не знал, что американские песни крутят в Японии», задумчиво прокомментировал Хикару. Легкий бриз с океана сквозь открытое окно игрался с его волосами и ласкал его загорелые щеки. Он был немного влажным, но от того не менее приятным. И это был такой хороший день.

«Я тоже не знала», откликнулась немного ошеломленная Харухи. «Ну, каждый день мы узнаем что-то новое, да?».

«Да, наверное».

Они проезжали пригород Токио, под вспышками цветастых неоновых огней, где толпы подростков слонялись по запруженным народом улицам. Ехали они медленно, но брата с сестрой это не беспокоило. Они были свободны от забот, и просто позволили себе наслаждаться прелестью это ночи, с ленивыми улыбками на лицах.

«Харухи, ты есть хочешь? Можем заехать куда-нибудь перекусить. Все, что ты хочешь»,

«Приступ щедрости?», хмыкнула его сестра: «Не, не нужно. В любом случае, тут можно часами искать место для парковки. Мне хватило чая Хани. Этот парень делает отличные муссы. Интересно, что он такое кладет в миксер?», она углубилась в свои мысли, делая себе мысленную заметку – «не забыть купить миксер, когда в следующий раз поедем за покупками». «Эй, братец, попроси Каору дать мне номер телефона Хани, оки?».

«Да, конечно», Хикару скучающе барабанил пальцами по приборной доске. Они стояли на светофоре на одном из самых крупных перекрестков города, и было похоже, что они простоят здесь не меньше десяти минут. По какому-то наитию он опустил солнечный щиток, хотя солнце давно село. И к удивлению и его и Харухи, он с легким щелчком поднял крышечку, закрывающую маленькое зеркальце и внимательно всмотрелся в свое отражение. Человек в зеркале был на месте, заметил он со странной отчужденностью. Но он так искренне улыбался, что Хикару пришлось поднять руку и прикоснуться к своим губам, чтобы убедиться, что он так же радостно скалится.

Харухи смотрела на своего брата, как громом пораженная: «Хикару?».

«Мм?», хмыкнул он, и еще мгновение смотрел на свое отражение, прежде чем вернуть козырек в обычное положение и повернуться к своей сестре, словно ничего необычного и не случилось. «В чем дело?».

Она просто недоверчиво пучила на него глаза, уронив челюсть. Она выглядела так забавно, что ее брат не выдержал и рассмеялся, и спустя секунду колебаний, они к нему присоединилась. Конечно, никто из них не заметил, что светофор зажегся зеленым, и только когда позади них раздались раздраженные гудки, Хикару тронулся с места, косясь на свою сестру. «Что?».

/на самом деле светофоры в Японии горят не зеленым и красным, а синим и красным, но не суть важно, нэ?)/

«О… ничего», легкомысленно ответила Харухи, взмахивая рукой: «Ничего особенного».

«Ага», Хикару был в замешательстве, но это нисколько не испортило его прекрасного настроения.

…

«Ауч! Не так сильно, Тамаки! И помедленнее, блин!».

«Если не прекратишь ныть, можешь делать это сам!», сердито огрызнулся Тамаки.

«Но я не могу дотянуться до половины мест».

«Тогда просто успокойся, и дай мне делать все по-моему, ладно?».

Каору проворчал что-то неразборчивое, но неохотно подчинился и впал в мрачное молчание, морщась каждый раз, когда пальцы Тамаки слишком сильно нажимали на обожженную кожу. Блондин нахмурился, продолжая мазать плечи Каору кремом от загара. «Как ты вообще ухитрился так обгореть? Нет, правда, братец, ты похож на какого-то вареного лобстера».

«Спасибо за лестное сравнение, братик», пробормотал Каору: «Я пользовался кремом, но видимо, недостаточно. Я-то рассчитывал провести весь день под зонтиком с книгой. Откуда мне было знать, что некий идиот вытащит меня оттуда, чтобы строить замки из песка под самым солнцем?».

«О, так теперь ты во всем винишь своего друга?».

«Ну, если так ставить вопрос, то… да», он с трудом сдержал шипение, когда Тамаки задел особенно болезненное местечко у него на шее. «И у него имя есть, знаешь ли», добавил он: «Не нужно все время называть его моим другом».

«Да, Хикару, я помню», Тамаки сдавленно хихикнул, продолжая свое занятие. «Довольно глупое имя, надо сказать. Кто бы ни дал ему это имя, у него было такое же садистское чувство юмора как у твоей матери. Вот, другое дело, Харухи – прекрасное имя. Очень подходит такой прелестной девице».

Каору фыркнул. «Не ты ли несколько дней назад сказал, что эта «прелестная девица» парень, а?».

Тамаки покраснел: «Заткнись! В тот день я отвлекся на твоего двойника!».

«Конеееечно», поддразнил Каору, и вскрикнул, когда Тамаки треснул его по плечу. «Ч-черт, Тамаки, больно же!».

«Ну так следи за тем что говоришь!», француз яростно засопел, очевидно считая что так он звучит благороднее. Каору скорчил недовольную гримасу, но заметил, что руки брата стали двигаться осторожнее, и закрыл глаза, немного расслабляясь. Прохладный гель с алое потрясающе успокаивал ноющую кожу.

«Тамаки, а что, собственно, ты имел в виду под «моей матерью»?», осуждающе пробормотал он: «Разве ты не должен был сказать «наша мать»?».

На минуту повисла пауза, в которой его брат выдавил на ладонь еще лосьона и осторожно растер его по спине Каору. «Конечно я это и имел в виду. Просто оговорился, только и всего», ответил Тамаки после этой паузы, но Каору засомневался, что веселость в его голосе была подлинной. И он не мог не вспомнить беззаботный голос Харухи, ее легкое признание при их первой встрече.

«Эй, братец».

«Что?».

«Если – и хочу заметить, это чисто теоретический вопрос – если бы я был усыновленным, ты бы сказал мне, правда?».

Еще одна пауза, еще длиннее. И затем: «Да. Конечно я бы тебе сказал».

И Каору довольствовался полученным ответом. Учитывая все происшедшее, подумал он, день был просто отличный. Даже если он обгорел едва ли не до полусмерти, даже если песок был в его ботинках и его волосах… в общем и целом, все было не так уж плохо. В конце концов, никто не позарился на его книгу, он получил бесплатное мороженное, он разыграл Тамаки. О чем еще он мог мечтать?

«Ну ты подумай, какая жалость», мурлыкнул Тамаки, продолжая обмазывать своего брата гелем. Если бы твои ноги так не шелушились, ты бы смог одеть ту очаровательную мини-юбку, которую присмотрел для нашего следующего полета…».

«ТАМАКИ!».

Луна безмятежно сияла над отелем, городом и пляжем на побережье. На пляже все еще стояли полузаконченный замок из песка, остров и самолет.

и, типа бонус

мои эскизики - отрисовки Каору. Хикару будет в перспективе)

@темы: Фанфик, Хикару/Каору, Фанарт

---

вскрытие animepapers показало...

[Рил, веснушки, мурчание и другие нежные вещи]

что пациент умер при вскрытии. Давайте не будем о том, чего они мне стоили...

*все картинки кликабельны*









Enjoy!)))

@темы: Тамаки, Группы, Хани, Тамаки/Харухи, Фанарт, Официальный арт

---

Последняя глава Купидона!!

[Lennie.]

Решив, что уныло обозревать июньскую панораму в молочно-снежном буране не самое перспективное времяпрепровождение, я решила добить перевод, потому как он давно уже висел тяжким грузом на шее моей измученной совести. В процессе перевода я с ужасом обнаружила, что за последние две недели, убитые судорожной погоней за зачетами, я полностью растеряла остатки красноречия и навыки приличного печатания, в результате чего делала по две-три опечатки в каждом слове. Прошу прощения, если что пропустила, я очень старалась исправить все недоделки и ошибки, но коварная простуда окончательно свалила меня в нокаут.
Итак, последняя – третья – глава эпоса о Купидоне, она же заключительная и самая длинная. Вуаля! Спасибо за внимание!))
PS: Нашла пару работ этого же автора и думаю перевести и их, если, конечно, успею в перерыве между экзаменами и покорением Северной столицы))).

Автор: AJ Rayne
Название: Такой разный Купидон…
Персонажи: Кеойя, Харухи/Тамаки.
Рейтинг: ничего страшного и аморального)))

Часть третья: Купидон – это самый удивительный, невероятный и восхитительно заботливый друг, который только может быть

Часть третья: Купидон – это самый удивительный, невероятный и восхитительно заботливый друг, который только может быть.

Тамаки задумчиво покусывал губу и мучительно хмурился, пока они с Кеойей шли к автостоянке. Голос Харухи снова и снова впивался в его мозг, и Тамаки хотелось вернуться к ней и спросить, что же не так, но он подавил в себе это желание. Разумеется, он знал, что иногда мог вынудить ее делать то, что ему хочется, но он почему-то был уверен, что в этот раз Харухи так просто не сдастся: в лучшем случае он рисковал получить книгой в лоб. А в худшем…
Он никогда раньше не видел ее такой, и этот факт его ужасно раздражал. Неужели ее учеба действительно такая выматывающая? Он не сомневался в ее интеллектуальных способностях и ее умении ставить перед собой цели, но, может быть, в это раз она слегка переоценила себя? Тамаки вздохнул, подумав о ней, сидящей в одиночестве в тихом читальном зале, о ее «учебном» наряде – он предпочитал называть ее вещи так, нежели «лохмотьями», как говорил Кеойя, - и ему захотелось обнять ее. Сказать, что все будет в порядке, если она просто доверится ему, но опять же… она бы запросто ударила его лицом об стол… это в лучшем случае.
- Харухи, наверное, сильно напрягается… - вслух подумал Тамаки, потирая пальцами подбородок, - Я думал, у нее все нормально с английским, но, учитывая сложные дисциплины, которые она выбрала, она достигла предела. Бедная, уставшая, измотанная Харухи! Она так много старается, тем самым заставляя меня волноваться. Ей нужно отдохнуть… Знаю! Мы можем после экзаменов уехать к морю!
- Она сосредоточена на своей цели. Кроме того, ей нужно подготавливаться к поступлению в юридическую школу на следующий год, - сказал Кеойя со своей обычной рассудительностью. – И она не захочет терять время на отпуска этим летом, потому что должна оставаться лучше всех в учебе. И еще ей придется найти работу, чтобы купить себе новые учебники и оплатить занятия в лаборатории. Простая жизнь простого простолюдина.
Они сели в «Мерседес» Кеойи, и Тамаки стал уныло рассматривать пейзажи за окном, снова погрузившись в свои мысли. Поняв, что слова Кеойи не лишены логики, он еще больше убедился в том, что Харухи нуждается в отдыхе. Он просто хотел, чтобы Харухи не перенапрягала себя. Конечно, цели – это замечательно, но совсем другое дело работать до смерти ради их достижения. Тамаки было небезразлично благополучие Харухи, и он ясно видел ее напряжение. Но почему же она так вела себя с ним?
- Я уверен, для меня она выкроит немного времени, - упрямо покачал головой Тамаки. – Я же беспокоюсь о ней. Моя Харухи умная и стойкая, но даже для нее это сильная нагрузка. У нее же голова взорвется, Кеойя! Учитывая, сколько она пытается с нее впихнуть, я удивлен, что этого еще не произошло…
- Мм…
Тамаки повернулся к другу, удобно расположившемуся на своей месте и с заметно скучающей миной рассматривающему обычные городские пейзажи. Тамаки знал, что его друг часто ведет себя эгоистично, и это был как раз один из таких случаев. Суо думал, что после долгих лет дружбы, Кеойя научился быть заботливым и внимательным к другим. Он всегда относился к Харухи уважительно, но слегка отстраненно, но в этот раз… Харухи страдает, и им нужно что-то предпринять! Тамаки выпрямился и указал на своего бессердечного друга пальцем.
- Тебе все равно? – вопросил он, оскорбленный поведением Оотори.
- Насколько мне известно, еще не было зарегистрировано ни одного случая взрыва черепной коробки в результате интенсивного обучения, - последовал раздражающе простой ответ в духе Кеойи. – Харухи гораздо больше тебя знает о своих силах и возможностях, и я думаю, что она сможет выжить в темпе, который для себя избрала.
- Я отказываюсь этому верить. Как человек, «напоминающий ее отца», это моя прямая обязанность проследить, чтобы Харухи не упустила ни одной прекрасной минуты своей жизни. Ты знал, что она никогда…
- Тамаки, - вздохнул Кеойя, устало поглядев на друга, - она попросила тебя оставить ее в покое.
Тамаки растерял все свои слова. Он уставился на серьезного Кеойю и нахмурился.
- Она вечно так говорит, - возразил он. – Если бы каждый раз слушал это и делал, как она просит, я бы вообще с ней не виделся! Я старше ее, и, кроме того, опытнее. А еще, что важно, я прекрасно осведомлен о том, чего хотят женщины!
- В этот раз она выглядела вполне серьезно. Почему бы тебе не использовать такой случай и не выяснить, чего же хотят другие женщины, а? – предложил Кеойя, улыбаясь мягкой понимающей улыбкой, заставившей Тамаки занервничать. – Мисс Матсушита, например. Она последние две недели звонит тебе без перерыва, а ты ей ни разу не ответил.
- Ее французский безупречен, моя помощь ней уже не нужна. Удивлен, что ты этого не знал, - дерзко ответил Тамаки.
- Так пригласи ее во французский ресторан, поболтайте на твоем родном языке, - спокойно предложил Кеойя, но искоса внимательно наблюдая за другом. – Ты же вечно жалуешься, что тебе поговорить не с кем, а по-японски ты не можешь полностью выразить свои мысли. Если честно, мне кажется устрашающим тот факт, что на другом языке ты еще более красноречив, и именно поэтому я никогда не стану учить французский. А тебе стоит воспользоваться желанием мисс Матсушиты пообщаться с тобой. Кроме того, у вас обоих замечательные происхождения, а ее отец имеет общие дела с твоим отцом.
- Я романтик, Кеойя. А то, о чем ты говоришь, недостаточно романтическая причина для встречи с девушкой, - покачал головой Тамаки. – Меня не волнуют подробности ее происхождения или ее банковские счета. Я ценю в женщине сильный дух и романтику; ее глаза должны видеть истинную природу вещей и нести мудрость прожитых поколений. И что важнее всего, в ее сердце должно быть место для тех, кого она любит, чтобы согревать и ценить их.
Тамаки мечтательно улыбнулся мыслям об этой женщине, но все же скосил глаза на друга, пытаясь понять, задел ли он хоть какие-то струны в душе Кеойи.
Не вышло.
- Будь добр, когда встретишь эту богиню, сообщи мне, чтобы я смог проинформировать СМИ о том, что идеальная женщина все же существует, - сказал Кеойя.
- Она существеут, Кеойя, - заверил его Тамаки со всей серьезностью своей романтичной натуры, - Она настоящая.
- Если это ты о Харухи, то она совершенно не похожа на этот типаж, - осторожно сказал Кеойя, поправив очки. – Она бракованная идеальная женщина, как… как ты – бракованный идеальный мужчина.
- Ты ошибаешься в обоих случаях! Харухи сильная и страстная… гениальная! Она напоминает мне Жанну д’Арк, ну, исключая всю эту несчастную судьбу. Она никому и ничему не позволит стоять у себя на пути. Ну а я счастлив от того, кто я есть и как я живу, окруженный искусством, музыкой, друзьями. Может мы и имеем изъяны, но они несущественны по сравнению с обычными людьми, потому что мы – люди высокого духа!
- Ох, правда? Тогда же почему тебя игнорирует твоя Модель Идеальной Женщины, а не так давно она просто-напросто отмахнулась от тебя, как от надоедливого насекомого?
- Она не отмахивалась от меня как от насекомого!
- М-ммм…
Тамаки скрестил руки на груди и съежился на своем месте, являя собой пример самого обиженного человека на свете. Уставившись взглядом в спинку водительского сидения, Тамаки думал о словах Кеойи, а воображение рисовало ему грозную Харухи с мухобойкой в руках, в то время как он сам был маленькой мушкой, на которую, собственно, и велась охота.
- С Харухи всегда было сложно, - первым нарушил молчание Кеойя, - Вы оба пытаетесь достичь чего-то в жизни, но ваши приоритеты не только не совпадают, порой они даже мешают друг другу. Может быть, тебе пришло время дать Харухи больше свободы и обратить свое внимание на другую женщину, которой твое внимание действительно будет нужно?
- Не хочу, - упрямо проворчал Тамаки.
- Почему же?
Тамаки посмотрел на друга. Кеойя приподнял бровь, а глаза поблескивали тем светом, который говорил Тамаки, что ему придется отрезать от своего эго небольшой кусочек и щедро сервировать его горькой и неприятной правдой.
Суо уже не раз видел этот взгляд, поэтому знал, что таким образом Кеойя выражает свою заботу. И если другие люди не имели прелести слышать этот глас разума (или же игнорировали его), Тамаки был уверен, что Кеойей руководят только добрые и чистые намерения. И именно поэтому Тамаки сидел и выдерживал на себе взгляд друга, хотя на самом деле ему жутко хотелось закрыть уши и не слышать того, что скажет Кеойя.
- Думаю, ты не хочешь отпускать Харухи, потому что человек, являющийся «похожим на отца», никогда не бросит свою псевдо-дочку в этом жестоком мире, - ответил за него Кеойя, его тон был слегка насмешливым. – Или что-то вроде этого.
- Ну разумеется, - кивнул Тамаки, удивляясь, что сам не дошел до такого ответа. – Почему я должен хотеть этого?
Кеойя пожал плечами, а его легкая улыбка сильно раздражала Тамаки.
- Гипотетически, мужчина, восхищающийся Харухи как женщиной, а не как… дочерью, чувствует то же самое, что и ты, но… по более романтическим причинам, - сказал Коейя. – Вы оба хотите быть с Харухи, но с разными целями, потому что твои отношения с ней на совершенно другом уровне – более низком уровне, потому что отцом ты ей даже не являешься. Да, по-моему, довольно интересное сравнение. Чьи же чувства глубже: твои, как ее поддельного отца, либо потенциального влюбленного, который хочет прожить с Харухи всю свою жизнь?
Внутренний мир Тамаки перевернулся, и парень несколько раз моргнул, представив себе неизвестного мужчину, который заставил бы его, Тамаки, отойти в тень… Страх? Или… он ощутил что-то еще, что отказался понять и принять, как чувство.
- Да, забавно, - онемевшим языком пробормотал Тамаки.
Воцарилось напряженное молчание. Тамаки стало слегка подташнивать, когда одна за одной возникали мысли, как он мог бы остаться с Харухи и прогнать прочь толпы ее поклонников. Конечно, в глубине души он подозревал, что когда-нибудь придет день, и Харухи исчезнет в объятиях своего избранника, и надеялся, что сможет принять это достойно. Именно поэтому он хотел проводить с ней как можно больше времени. Ведь поэтому?
К тошноте присоединилось головокружение, и Тамаки провел рукой по лбу, проверяя, нет ли температуры.
- Тамаки.
- А?
- Мы возле твоего дома. Вылезай из машины.
- О, извини. Спасибо, что подвез, Кеойя.
Ноги показались отлитыми из свинца, когда Тамаки выбирался из «Мерседеса» и хотел закрыть за собой дверцу, но Кеойя протянул руку и взялся за ручку, останавливая его.
- Сделай мне одолжение, - сказал он как-то слишком уж по-доброму, и Тамаки насторожился. – Перестань вешать на себя роль… наставника Харухи. Это только путает вас. Если ты прекратишь думать о себе, как о ее преграде от жестокостей мира, то получишь гораздо больше желаемого…
- Все, что делаю, это ради достижения желаемого, - непонимающе сказал Тамаки.
- Не все, - загадочно улыбнулся Кеойя. – Спокойной ночи, Тамаки.
Он захлопнул дверцу, и Тамаки наблюдал, как машина отъезжает. Засунув руки в карманы и понурив голову, Тамаки направился к крыльцу Второго Особняка Суо.
***
Телефон зазвонил во второй раз за день, и Тамаки взял трубку, смутно надеясь, что звонит Харухи. Он разочарованно вздохнул, когда увидел на дисплее имя настойчивой мисс Матсушита. Отключив звонок, Тамаки вернулся к чтению биографии Камиля Писсаро, хотя прочесть и понять у него получилось мало. Вновь и вновь он мечтал о путешествии по своей родной стране, теряясь в простой красоте природы.
И, разумеется, вместе с ним в этих мечтах всегда была Харухи, восхищенная и вдохновленная увиденным, как и сам Тамаки. Он всегда хотел отвезти ее во Францию, показать жизнь, которой он жил до поступления в Оуран, но Тамаки знал, что несмотря на все затеи, которые он проворачивал с Харухи, затея с поездкой во Францию была самой невероятной… хотя он даже понять не мог, почему…
Погруженный в собственные мысли, Тамаки не заметил, как дверь в гостиную приоткрылась, и на пороге появилась хрупкая фигурка. Только услышав приближающиеся тихие, знакомые шаги, он повернул голову. Его глаза расширились от удивления.
- Хару…
Его слова застряли где-то на полпути, когда он разглядел, что девушка была одета в простое белое платье, спадающее до колен. Оно замечательно сидело на ней, и было одновременно и скромным, и заметным, и Тамаки подумал, что никогда в жизни не видел женщины более прекрасной (да простит его дорогая мама!).
- Привет, Тамаки, - сказала Харухи, ее голос был непривычно звонким и неуверенным. – Надеюсь, я не помешала?
- Нет, нет… - поспешно заверил ее Тамаки, и, подавив возникшую слабость, поднялся с дивана и подошел к ней. – Я просто читал. Я так рад тебя видеть! Я жутко соскучился. Ты сдала все экзамены? Ты действительно свободна, и мы можем провести друг с другом целое утро, дабы восстановить то потерянное время, которого нас жестоко лишили академические дрязги и прочие мировые проблемы?…
Она улыбнулась, но что-то в ее выражении лица заставило Тамаки напрячься, что-то, что проскользнуло в ее глазах… В животе противно крутануло, когда он подумал, что Харухи собирается сделать что-то непривычное, что-то, что ей чуждо, что-то, ради чего она одела это платье.
Она на свидание собралась?
Может, она просто зашла по пути, чтобы сказать «привет», направляясь на встречу с другим мужчиной?
Ноги стали ватными.
И тошнота вернулась.
- Хочешь сходить на пикник сегодня? – сказала Харухи. Точнее, даже не сказала, выпалила, так поспешно, что Тамаки не сразу разобрал ее слова.
- На пикник? - глупо переспросил он, ощущая поднимающуюся внутри тихую панику. – Сегодня?
Девушка пару раз моргнула. Весь ее вид говорил, что на самом деле ей хочется оказаться где-нибудь, но только не здесь. Быстро оправившись, Тамаки схватил ее руку и улыбнулся.
- Ну разумеется, я с радостью пойду с тобой на пикник! – ответил он. – Ты сама приготовила все закуски? Ты же знаешь, я обожаю приготовленную тобой еду. Если бы ты не собиралась становиться адвокатом, я уверен, ты бы стала прекрасным шеф-поваром или кондитером.
Кажется, его усилия выглядеть нормальным, сделали свое дело, и Харухи расслабилась, напряжение на ее лице исчезло. На самом же деле, Тамаки готов был расплавиться от непонятных эмоций, которые все не покидали его с того момента, когда он увидел девушку в этом платье с корзинкой для пикника в руках. Но, признаться, он был даже рад этим чувствам.
- Я запомню твои слова, - сказала Харухи. – Я приготовила обед для нас, думаю, мы можем провести этот чудесный день в парке. И ты можешь взять с собой книжку, если вдруг захочешь почитать…
- Нет, - быстро сказал Тамаки, даже не поглядев в сторону книжки. Приобняв девушку за талию, Тамаки мягко направил ее в сторону двери. – Я ведь буду с тобой, зачем мне что-то еще? Я хочу услышать обо всем, что с тобой случилось за эти дни.
- Ну, тут и рассказывать то толком не о чем, - сказала Харухи, мягко нахмурившись.
- Все равно расскажи.
Харухи подняла на него глаза: выражение ее лица было непонятным. Она глядела на него довольно долго, и Тамаки задался вопросом, что же она пытается рассмотреть, и нашла ли она то, что искала. Смущенный, Тамаки улыбнулся.
И она улыбнулась в ответ.
***
- Кеойя!
-Тамаки?
- Харухи сегодня пришла ко мне!
Кеойя молчал, и Тамаки подумал, что его друг так же удивлен этим происшествием, как был удивлен в свое время сам Тамаки. Для Кеойи это был еще один сюрприз, а Кеойя редко удивлялся, просто потому, что заранее знал все удивительные вещи.
- Да? – сказал он.
- Мы ходили на пикник. И она приготовила для меня самое вкусное бенто в мире! – радостно продолжил Тамаки.
- Ну как ты всегда себе и представлял, - сухо заметил Кеойя. – Ты мне вот что скажи: ты провел этот день с Харухи, наслаждаясь им как ее наставник или…
- Как ее друг, - просто сказал Тамаки. – Я ее друг.
- Мм.. Интересно.
***
- Кеойя!
- Тамаки?
- Харухи снова сегодня пришла ко мне!
- Да?
- Она хотела показать мне то кафе-мороженое, которое находится недалеко от ее колледжа. Там было полно студентов, правда, не из университета. И я даже поболтал с некоторыми. Это совершенно иной тип простолюдин, Кеойя. Ты должен будешь как-нибудь сходить с нами и встретиться с ними лично!
- Надеюсь, ты не бросил Харухи ради того, чтобы потрепаться с сомнительной группой людей, которые не поступили на четырехгодичный курс обучения в институте, а обучаются всего два года?
- Ты слишком жесток: многие из них просто не могут себе позволить обучение в университете, - медленно пояснил Тамаки, будто бы говорил с пятилетним ребенком. – Когда я займу место отца, я введу стипендию для умных, но бедных выпускников школы, дабы они могли достичь невиданных высот! То, что мой отец сделал для Харухи и прочих стипендиатов в Оуране недостаточно. И, кстати, нет, я не бросал Харухи. Более того, она рассказала мне о том, что ее мать водила ее в кафе-мороженое каждый раз, когда Харухи приносила из школы хорошие оценки! Она была таким хорошим ребенком! И такой миленькой! Ты можешь представить себе пятилетнюю Харухи, Кеойя? Такааая хорошенькая!
- Да, очень. Ну так как развивается ваша дружба?
- Просто замечательно! В мире нет друзей лучше, за исключением нас с тобой, разумеется.
- Если ты еще раз сравнишь нашу дружбу с тем, что происходит между тобой и Харухи, клянусь, ты об этом пожалеешь, - процедил Кеойя.
- ….эээ, что?
***
- Кеойя!!!
- Тамаки, если ты и впредь будешь орать в трубку, словно глухая старуха, я вконец оглохну, и не смогу выслушивать твою нескончаемую пустую болтовню.
- Прости, но я так взволнован! Приходила Харухи…
- Опять?
- Да. Она сказала, что хочет кое в чем проконсультироваться, и мы прогулялись по парку…
Тамаки замолчал, снова и снова прокручивая в памяти проведенный с девушкой день, даже на минуту забыв о том, что к его уху прижата телефонная трубка.
- Она замечательно сегодня выглядела, пусть на ней и были всего-то джинсы и футболка, - мягко пробормотал Тамаки, больше для себя, чем для Кеойи. – И что-то в ней было такое… я не знаю…
- Может, это из-за солнечных лучей? Ты хороший друг, если смог заметить это, - сказал Кеойя, в его голосе чувствовались странные нотки.
- Возможно, - согласился Тамаки. Его не покидало странное ощущение, будто его друг смеется над ним, а причин этому Тамаки не видел.
- Тамаки.
- Да?
- Может, завтра тебе следует зайти за ней, вместо того, чтобы заставлять ее каждый раз ездить к тебе?
- Хорошая идея, Кеойя! А куда бы нам пойти? Она говорила, что хочет посмотреть фильм. Я поведу ее в огромный кино-комплекс. Мы можем взять одну большую порцию поп-корна, а, может быть, еще и одну порцию колы, знаешь, с двумя трубочками…
Вздох Кеойи отвлек Тамаки от мечтаний на тему грядущего романтического поглощения газировки на пару с Харухи.
- Две трубочки! – ликующе повторил Тамаки.
- Хорошо повеселитесь, - снова вздохнул Кеойя.
***
Так получалось, что, даже не договариваясь заранее, Тамаки виделся с Харухи почти каждый день на протяжении летних каникул. Они вместе гуляли по городу, ходили в кино, по магазинам, в новые ресторанчики, на всевозможные фестивали, которые устраивались в разных концах города. Иногда Харухи брала его за руку, когда они гуляли… или он сам брал ее ладошку в свою. Он не мог вспомнить.
Случайно ловя их отражения в стеклах витрин, он думал ,что никогда не видел друзей, которые бы выглядели так, как смотрятся они с Харухи.
В первые дни он был ужасно взволнован, но потом дни превратились в недели, а недели – в прекрасную летнюю вечность, которую Тамаки провел рядом с ней. Он медленно, но начал видеть в ней что-то большее, и ее место в его жизни тоже стало значительно шире. Он чувствовал какие-то чувства, чувства, которых еще не понимал до конца, но он знал, что это здорово… и даже взволнованный, он был безумно счастлив. Она делала его счастливым.
Дело не в том, что он был несчастным человеком, но эта радость не проявлялась в диком желании прыгать от восторга или заключить Харухи в крепкие объятия и закружить ее по комнате. В этой радости он хотел оставаться навсегда, наслаждаться ее теплым спокойствием, тишиной, этим неболезненным, но таким ярким удовольствием. Она согревала его, успокаивала, упорядочивала мысли, которые раньше неслись на полном скаку по извилистому ипподрому его воображения. Эта радость была простой и честной, этой радостью была Харухи.
Тамаки смотрел на нее из-под полуопущенных ресниц, сидящую на диване и слушающую его мелодию, несмотря на то, что, вообще-то, в ее руках была книга. Тамаки поймал себя на мысли, что еще ничье присутствие не воднимало в нем столько волнения во время игры на рояле, и это же волнение заставило его пропустить пару аккордов в его излюбленной сонате Моцарта. Он не мог не думать о том, что, наблюдая за Харухи, играя для Харухи, он никогда не чувствовал себя так, как сейчас; кроме моментов, когда он играл для матери.
Она подняла взгляд от книги и наткнулась на его глаза, а Тамаки осознал, что уже несколько секунд его руки не двигаются над клавишами.
- Почему ты остановился? – спросила она. – Ты как раз добрался до самой красивой части…
- Ты знаешь эту мелодию?
- Я слышала, как ты играл ее раньше, - пожала плечами Харухи. – Было бы преступлением не узнать ее.
- Я…
Тамаки моргнул – комната начала потихоньку кружиться перед глазами. Он ухватился онемевшими пальцами за скамейку.
- Ты в порядке?
- Все з-замечательно.
Должно быть, выглядел он совсем не замечательно, потому что Харухи поднялась и подошла прямо к нему. Она заглянула в его лицо, озабоченно нахмурив брови, и положила ладонь на его лоб.
- Ты не болен, - заключила она. – Может, просто проголодался? Пойдем что-нибудь перекусим? Я знаю один неплохой ресторанчик, тебе там понравится. Из еды ничего особенного, дизайн там просто замечательный…
Он ее поцеловал.
Все что нужно было сделать, это просто податься вперед. Это просто. Проще, чем он ожидал. Руки отцепились от скамейки и мягко обхватили ее лицо, в то время как его губы прикоснулись к ее губам, стали частью ее самой, частью, которую она теперь не в силах изменить и разрушить. Он почувствовал, как ее руки обхватывают его, как она сделала еще один шаг и прижалась к нему, – все это стало доказательством того, что теперь она ему не просто друг.
Когда она подняла голову, медленно ослабив объятье, и посмотрела в его глаза, он увидел, что ее взгляд несфокусирован и затуманен. Тамаки провел пальцем по линии ее скул, и она покорно поддалась его ласке, однако, сохранив задумчивое выражение лица. Тамаки ощущал, как его сердце буквально бьется о клетку из ребер, но еще никогда в жизни он не был так уверен в своих действиях. Все это не было ошибкой. Это не было простым капризом.
- Я ведь давно тебя любил, да? – пробормотал он, чувствуя необходимость прояснить хоть что-то в своих мыслях.
- Как сказал Кеойя, мы были слишком глупы, чтобы понять это, - кивнула Харухи, присаживаясь рядом с ним.
- Кеойя?
Тамаки в легком недоумении слушал, как она рассказывала ему о памятной встрече с Кеойей, о его предупреждении, оставаться от Тамаки подальше, как он открыл ей глаза на давнюю правду. Она рассказала о том, как она пришла к нему тогда, в белом платье, уже точно зная, ради чего старается и надеясь на то, что ей не придется еще семь лет потратить на то, чтобы он, Тамаки, наконец, осознал свои собственные чувства.
Приобняв ее за плечи, Тамаки мягко коснулся губами ее виска, припоминая разговор с Кеойей после того, как они разыскали Харухи за библиотечными полками. «Как это на него похоже, использовать такие коварные методы для достижения общего блага».
- Теперь я ему более чем обязан, - сказал он, - Хотя, теперь я понимаю, почему его служба охраны постоянно таскалась за нами все лето.
Харухи рассмеялась. Тамаки улыбнулся в ответ и поцеловал ее еще раз, просто чтобы убедиться в реальность происходящего.
- Ты понимаешь, что это значит, да? – спросил он, попутно замечая, что ему нравится ее мечтательный взгляд, когда он ее целует.
- Нет, а что? – с подозрением спросила она.
- Каждую пятницу мы будем устраивать вечер свиданий! – провозгласил Тамаки. Его воображение наполнилось всевозможными идеями свиданий с его самой милой, самой любимой Харухи. – Каждые выходные мы будем отправляться на романтические прогулки! Может быть, в Киото осенью, где мы насладимся великолепной сменой окраски листьев. А потом в снежные просторы Хоккайдо на зимние каникулы, и мы сможем провести вечер перед ярким камином, наслаждаясь какао…
- Приостановись здесь, - прервала его девушка, - Я ведь усердно учусь, поэтому я не смогу кататься по Японии из-за внезапных прихотей.
- Но Харухи…
- Никаких «но»! У меня все еще есть цель, ради которой я стараюсь, и я не хочу пустить все коту под хвост только из-за того, что у меня появился бойфренд…
- БОЙФРЕНД!!!
Тамаки обхватил ее руками и сжал ее так сильно, что Харухи ежва не задохнулась.
- Моя дорогая Харухи, я буду самым лучшим бойфрендом, о котором только может мечтать девушка. Я буду водить тебя на романтические свидания, осыпать тебя цветами, быть заботливым и выслушивать каждый раз, когда тебе захочется поговорить о наших отношениях. Я буду покупать тебе украшения, шоколадки… тунца!!! Все, что пожелаешь, все-все-все!!!
- Тамаки, мне все это не нужно, - обреченно пробормотала Харухи, - я просто хочу, чтобы ты был со мной, так что даже не пытайся завалить мою квартиру побрякушками, которые мне не нужны.
- О… - если бы она не сказала, что он нужен ей рядом, Тамаки бы в миг оказался в своем излюбленном темном уголке. – Ладно.
Они улыбнулись друг другу, и Харухи поднялась.
- Пойдем, - сказала она. – Сходим в тот ресторан, чтобы люди Кеойя могли преподнести своему хозяину интересный отчет сегодня вечером.
- Насколько интересный? – невинно поинтересовался Тамаки.
Харухи обернулась.
- Ну не настолько интересный, - твердо заявила она.
Тамаки усмехнулся, Харухи вздохнула, взяв его под руку.
- Все оборачивается гораздо занятнее, несмотря ни на что, - пробормотала она скорее для себя, чем обращаясь к Тамаки.
- Естественно, mon cherie /милая/. Это ведь мы.
***
Примерно год спустя, Тамаки сидел в квартире Кеойи, погруженный в свои мысли, впрочем, как обычно. Он слышал поскрипывания карандаша Кеойи, который записывал ву блокнот что-то, что он обычно записывает, и подумал, что этот звук один из самых успокаивающих в мире. Хотя, к примеру, близнецов это звук доводил до истерик, что тоже было каким-никаким, но бонусом.
Харухи, как обычно случалось в предэкзаменационную пору, скрывалась в библиотеке, но они уже знали, что осенью она начнет посещать Юридическую школу, где нагрузка будет немного меньше, чем раньше. Но не до такой степени, чтобы Харухи могла расслабиться.
И все таки, он ею гордился. Настолько гордился, что подумывал о том, чтобы подарить ей кое-что, что уже давно готовил. Несмотря на все ее протесты, Тамаки все равно покупал все, что она хочет, ну, по крайней мере, он надеялся, что она это хочет.
- Кеойя, - сказал он, повернувшись и поглядев на друга, - я собираюсь сделать ей предложение.
- Давно пора, - прохладно отозвался Кеойя, но все же улыбнулся, закрывая блокнот.
Тамаки рассмеялся. Он еще не видел Кеойю таким польщенным с тех пор, как Оотори-сан заявил его как наследника семейного бизнеса. Кеойя заботился мало о ком… точнее, очень мало о ком заботился, но сопровождалась его забота полной отдачей и всеми доступными средствами. Разумеется, Тамаки никогда бы не высказал этих своих соображений вслух, побаиваясь атаки холодными стальными словами, на которые, кстати говоря, Кеойя был очень щедр.
- Думаю, нам нужно поблагодарить тебя в первую очередь, - наконец, мягко сказал Тамаки, - Харухи мне все рассказала о том вашем разговоре.
- Я был настроен серьезно, - невозмутимо ответил Кеойя.
- Уж в этом я не сомневаюсь. Я буду самым счастливым человеком, пока со мной рядом Харухи. Я приспособлюсь к жизни простолюдин…
- Не выдумывай глупостей, - оборвал его Кеойя, издевательски фыркнув, - Я сделал вложения на твое имя, как и твой отец, и у тебя будет достаточно средств, чтобы жить ни в чем себе не отказывая, что бы там ни надумала твоя бабка.
Тамаки подумал, что вот-вот лопнет от переполняющей его радости. Он подскочил со своего места и кинулся к Кеойе.
- Mon Ami! – воскликнул он.
Тамаки услышал тяжкий вздох друга и почувствовал слабую попытку вырваться, впрочем, не слишком настойчивую. Кеойя сдался, позволяя Тамаки делать все, что вздумается. Множество слов скакало у Тамаки в голове, но он не знал, какие из них смогут в полной мере выразить чувства, которые он испытывал. Кеойя был самым удивительным, невероятным и восхитительно заботливым другом, о котором только можно мечтать, но даже эти затейливые и восхищенные эпитеты не были достойны его. Он был откровенным человеком, поэтому, дабы быть понятым, Тамаки решил, что должен быть тоже прямым и откровенным.
- Спасибо тебе, Кеойя, - сказал он самым серьезным тоном. - Я никогда не думал, что Купидон может носить очки, но, признаться, я многого не знал до встречи с тобой. Спасибо.
Когда Кеойя улыбнулся снова – настоящей улыбкой, а не саркастической издевательской ухмылкой, которая, обычно, скрывала его презрение, - Тамаки понял, что сделал правильно, доверившись откровенности.
- Не за что… mon ami, - ответил он.
Тамаки усмехнулся.
- Замечательное произношение, Кеойя. Мы еще сделаем из тебя француза.
Кеойя надменно изогнул бровь.
- Не глупи.
Тамаки рассмеялся и взглянул на друга, словно говоря, что теперь он точно не отступится.

-конец-

@темы: Фанфик, Кейя, Тамаки/Харухи

---

Играем. Пишем все вместе фанфик.

[Henrietta]

Я начну.
Пишем кто сколько хочет: от одного предложения до пары абзацев.

Жизнь в Хост Клубе.
Учебники, конспекты и неизменный калькулятор на столе - да, несомненно это была комната Кёи, но Харухи не решалась войти - там было пусто. С другой стороны, кроме калькулятора на столе лежала и записная книжка Кёи, а хоть Харухи и не была любопытна, тайна этой вещи влекла ее. Дорогая обложка, перьевая ручка вложенная между листами - Харухи протянула руку к записной книжке...
- В принципе, ради этого я тебя и позвал, - раздался голос за её спиной.
Кёя стоял прислонившись к косяку двери и поправлял очки.
- Я говорю, не стесняйся взять ее в руки. Если бы я хотел скрыть информацию, содержащуюся там, на столе я бы ее не оставил.
- Кёя-семпай, - извиняющимся тоном начала Харухи, но Кёя прервал её, сам открыв заложенную страницу.
- Обрати, пожалуйста, свое внимание: это таблица наших расходов и доходов за этот месяц. А теперь обрати внимание на цифры внизу. Это остаток наших средств. А теперь посмотри на следующую страницу - это запланированные расходы на следующий месяц. А теперь, пожалуйста, сравни эти цифры.
Харухи с ужасом посмотрела на Кёю:
- Мы на грани банкротства?

@темы: Фанфик

---

про имена

[Рил, веснушки, мурчание и другие нежные вещи]

все-таки переводы - моя мания. Вот выкладываю для вас значения имен наших любимых Хостов, надеюсь вам будет интересно *помню, когда нашла подобную штуку на сайте по Х, пришла в буйный восторг*

Огроменное спасибо владельцу сообщества Kyoumaki-yaoi за выложенные эталоны персонажей.

Тамаки

Suoh Tamaki
su|oh tamaki
su - несомненно, oh - король. *Ну-Просто-Полный-Король *
tamaki - кольцо, круг, браслет

Кейя

Ootori Kyoya
ohtori kyo|ya

ohtori - феникс
kyo - зеркало, ya - ночь

Близнецы

Hitachiin Hikaru & Kaoru
hita|chi|in hikaru kaoru

hita - обычный, chi - земля, суша, in - учреждение
hikaru - свет, сияние
kaoru - аромат

Хани

Haninozuka Mitsukuni
hani|no|tsuka mitsu|kuni

hani - глина, no - частица, указывающая на падеж, tsuka - холм, насыпь. то бишь - Глиняный холм)
mitsu - не знаю, в чем прикол с транскрипцией, но иероглиф тот же, что и в hikaru - свет; kuni - родная страна, Родина

Мори

Morinozuka Takashi
mori|no|tsuka takashi

mori - гарпун, острога. дальше все как у Хани - холм из этих самых гарпунов. *устрашающее, должно быть, зрелище*
takashi - поклонение

Харухи

Fujioka Haruhi
fuji|oka ha|ru|hi

fuji - глициния, oka - холм, возвышенность *здесь иероглиф не такой как у Мори и Хани, но значение то же*
иероглифы, входящие в имя Харухи написаны катаканой, *так обычно пишут иностранные слова*, значения не нашла.

Рэнге

Houshakuji Renge
hou|seki|ji renge

hou - сокровище, seki - нагромождение, ji - храм
renge - цветок лотоса

@темы: Официальная информация

---

Некозавки)

[Demomania]

@темы: Фанарт

---

Ролевая!!!

[Seishi[rou]]

Стартовала ролевая по Оурану))) Всех желающих, просим присоединиться^^ Абсолютное большинство канонических ролей еще не занято, а так же приветствуются и свои персонажи)
http://ouranhostclub.6bb.ru/!!!

Желаем вас видеть с нами!)

@темы: Допущенная реклама